Уильям Моэм - Вилла на холме

— Вы вызываете у меня отвращение, Роули. По-вашему, постель — это цель нашей жизни, ее квинтэссенция.

— У вас никогда не было любовника?

— Никогда.

— Но в вас ведь, наверное, были влюблены многие мужчины, не только муж?

— Трудно сказать. Некоторые говорили, что любят меня. Вряд ли вы сможете понять, как мало они для меня значили. Не могу сказать, что я устояла перед искушением — меня просто никто не искушал.

— Ох, как вы могли так бездумно расточать свою молодость и красоту? Они ведь даются нам так ненадолго! Какой нам прок от нашего достояния, если мы им не пользуемся? Вы добрая великодушная женщина. Неужели у вас не возникло желания одарить кого-нибудь от щедрот своих?

Мэри несколько мгновений молчала.

— Сказать вам одну вещь? Боюсь только, вы будете считать меня еще более глупой, чем я есть на самом деле.

— Очень может быть. Но все равно скажите.

— Нелепо было бы закрывать глаза на то, что я более привлекательна, чем многие женщины. Действительно, иногда я чувствую, что могла бы многое дать человеку, которому это было бы нужно. Мои слова звучат, наверное, чересчур самонадеянно?

— Нет. Это чистая правда.

— В последнее время у меня было много досуга. Признаюсь, я посвятила его праздным размышлениям. Если бы у меня когда-нибудь появился любовник, им никогда не оказался бы человек вашего типа. Бедный мой Роули, вы кажетесь мне наименее подходящим для этого из всех мужчин. Но иногда меня посещает мысль, что, если бы я встретила человека одинокого, несчастного, неимущего, не познавшего житейских радостей из-за отсутствия денег, и если бы я смогла помочь ему испытать единственное в своем роде переживание, подарить ему минуты полного счастья, о котором он даже не мечтал и которое никогда не повторилось бы, — о, тогда я с радостью отдала бы ему все!

— Никогда в жизни не слышал более безумной идеи! — воскликнул Роули.

— Ну вот, теперь вы знаете, о чем я думаю, — с улыбкой сказала она, — Теперь вылезайте из машины и пустите меня домой.

— Ничего, что вы поедете одна?

— Ничего страшного, доеду.

— Тогда спокойной вам ночи, Мэри. Выходите за вашего столпа империи, и пусть ваша жизнь катится к черту.

Мэри ехала по улицам Флоренции, избрав тот же путь, по которому прибыла в город. В предместье дорога шла вверх по холму, на вершине которого стояла вилла. Холм был крутой, и шоссе петляло по его склону. На полпути к вершине была небольшая полукруглая терраса, где рос высокий старый кипарис. Обрыв был огорожен парапетом; отсюда открывался вид на собор и башни Флоренции. Ночь была так прекрасна, что Мэри, поддавшись искушению, остановила машину и вышла. У парапета она остановилась и стала смотреть на город. Взгляду ее открылась долина, затопленная лунным светом, оттененным чернотой бесконечных просторов безоблачного неба. Это было так красиво, что сердце молодой женщины начала щемить пульсирующая боль.

Внезапно Мэри заметила, что в тени кипариса стоит мужчина. Виден был даже огонек его сигареты. Мужчина направился к ней. Она немного испугалась, но постаралась, чтобы это не было заметно.

Мужчина снял шляпу.

— Извините, не вы ли та дама, которая так щедро вознаградила меня в ресторане? — спросил он. — Мне хочется еще раз вас поблагодарить.

Она наконец его вспомнила.

— Вы — тот самый скрипач.

На сей раз он был одет не в нелепый неаполитанский костюм, а в какое-то неописуемое одеяние, изношенное и грязное. По-английски он говорил неплохо, но с явным иностранным акцентом.

— Мне нечем было платить хозяйке за комнату и за еду. Люди, у которых я живу, относятся ко мне хорошо, но они бедны и нуждаются в деньгах. Теперь — я смогу с ними расплатиться.

— Что вы здесь делаете?

— Любуюсь видом. А вообще-то я шел домой.

— Значит, вы живете где-то поблизости?

— В одном из соседних с вашей виллой домов.

— Как вы узнали, где я живу?

— Видел, как вы въезжали туда на машине. Говорят, у вас там роскошный сад, а в самом здании фрески.

— Вы там были?

— Нет, что вы! Мне рассказывала об этом хозяйка.

Мэри успела уже совсем успокоиться. Собеседник ее был учтивым, даже робким молодым человеком; она вспомнила, как неловко он держался в ресторане.

— Хотите взглянуть на сад и фрески? — спросила она его.

— Это доставило бы мне большое удовольствие. Когда вам будет удобно меня принять?

Роули со своим неожиданным предложением руки и сердца позабавил Мэри и даже взволновал ее, так что ей совершенно не хотелось спать.