Михаил Салтыков-Щедрин - Невинные рассказы

– Это так, но разве он не мог путешествовать с своими родителями? илис гувернером?

– Путешествовать – так! но быть на Ниле – согласитесь сами, что этодовольно трудно!

– Может быть, может быть… Au fond, vous etes, peut-etre, danlevrai… но все-таки вопрос заключается в том, что молодые люди нынчечрезвычайно как быстро развиваются… qu'en pensez-vous, madame?

– Mais… je pense que oui…

– Я, впрочем, отнюдь не против этого… Конечно, опытность…l'experience n'est pas a dedaigner, et nous autres, vieux galopins, nous ensavons quelque chose…

– Опытность великая вещь, ваше превосходительство, – замечает генерал, который по временам тоже не прочь преждевременно произвести МаксимаФедорыча в следующий чин.

Порфирий Петрович покрякивает в знак сочувствия.

– Я против этого не спорю, ваше превосходительство; есть вещи, противкоторых нельзя спорить, потому что они освящены историей… Но все-такижар, энергия… все это такие вещи, которых нам с вами недостает… maisn'est-ce pas, madame?

Дарья Михайловна очень мило улыбается; присутствующие также смеются, идаже довольно шумно, но тем не менее благовоспитанно и добродушно, какбудто хотят сказать генералу: "А что, попались? ваше превосходительство!" Генерал сам признает себя побежденным и ставит себя в уровень с общимвеселым настроением общества.

– Зачем же вы, однако ж, себя включаете в число стариков? – оченьлюбезно замечает Дарья Михайловна Голынцеву.

– Vous etes bien aimable, madame, – отвечает Максим Федорыч, – но увы!я должен сознаться, что время мое прошло!

– Должно быть, тоже изволили развиваться быстро? – шутливо замечаетгенерал.

– А что вы думаете? ведь это правда! в бывалые годы я тоже недурнопроводил время… mais que voulez-vous! la jeunesse – c'est comme lesvagues de l'ocean: cela s'en va et ne se retrouve plus!

В это же время желе с стеариновою свечкой отвлекает общее внимание. Максим Федорыч с любопытством следит за блюдом, пока обносят им всехгостей, и в заключение находит, que c'est joli. Встают из-за стола иотправляются в гостиную, где опять возобновляется живой и интересныйразговор.

– Я никак не ожидал, чтоб в таком отдаленном городе можно было такприятно проводить время… Vraiment! – замечает Максим Федорыч.

– Если бы вашему превосходительству угодно было удостоить меняпосещением сегодня вечером на чашку чаю?.. – говорит Порфирий Петрович, подходя к Голынцеву и переминаясь с ноги на ногу.

– С величайшим удовольствием… вы меня извините, что я не был у вас свизитом…

– Помилуйте, ваше превосходительство!..

И Порфирий Петрович, сделав полуоборот на одном каблучке, кашлянув инесколько покраснев, удаляется.

– Et demain, nous allons en piquenique: j'espere, que vous en serez? – спрашивает Дарья Михайловна.

– Madame, vous pouvez disposer de mon temps et dema personne selonvotre bon vouloir..

– В таком случае я сама за вами заеду, – любезно продолжаетгенеральша.

– Ah, madame! vous etes d'une bonte!

Наконец все начинают чувствовать некоторое обременение желудка имало-помалу раскланиваются с хозяевами. Голынцев замечает это и такжеспешит отретироваться.

Все очень довольны.

– Ах какой приятный человек! – говорит Порфирий Петрович, обращаясь кКрестовоздвиженскому.

– Просто именно добрейший человек! – отвечает Крестовоздвиженский ивнезапно начинает размахивать руками, как человек, который не в состоянииовладеть своими чувствами.

Семионович уходит, обдумывая замечания Голынцева по поводу ролиНадимова, и решается припустить еще более жару в выражении тогоспасительного негодования, которым проникнута эта роль. Леонид СергеичРазбитной выражает свое удовольствие тем, что скачет с одной ступеньки надругую обеими ногами вдруг, и на одной ступеньке говорит: «pique», а надругой: "nique".

На другой день в часу третьем пополудни огромный поезд останавливаетсяперед домом, в котором имеет резиденцию Максим Федорыч. Впереди всегопоезда едет полицеймейстер на лихой тройке, подобранной волос в волос изчисла пожарных лошадей. За полицеймейстером следуют четвероместные сани, вкоторых обретаются генерал и генеральша Голубовицкие и двое детей. Тут жесадится и Максим Федорыч.

Поезд трогается; ямщикам приказано быть веселыми, вследствие чего онипоют песни и помахивают кнутами. Максим Федорыч замечает, что такого родазагородные поездки, кроме того что представляют много удовольствия, весьмаполезны для здоровья.

– Et regardez, comme c'est joli – обращается он к Дарье Михайловне, указывая на длинную вереницу саней, растянувшуюся на полверсты, – как этонапоминает запоздалых путников, которые спешат на ночлег!