Михаил Салтыков-Щедрин - Невинные рассказы

Линкин слушает молча; он знает, что Дарья Михайловна любит не толькопоговорить, но даже насладиться звуками своего собственного голоса, ипотому не смеет прерывать очаровательницу.

– Читали ли вы Гетевы "Wahlverwandtschaften"? – продолжает ДарьяМихайловна.

– Читал-с.

– Помните ли вы ту минуту, когда Шарлотте… делается вдруг таксовестно?.. ну, я ручаюсь, что вы не поняли этого!

– Я, признаюсь, не заметил этого места.

– И не удивительно, что вы не заметили. Такую тонкую, почти неуловимуючерту может понять только женщина… Сегодня, кажется, вечер уБалтазаровых? – продолжает Дарья Михайловна, заметив приближениеРазбитного.

– Кажется, – отвечает Линкин.

– Вы с ними знакомы?

– Нет.

– Это жалко.

Разбитной хотя и достиг своей цели, прервав интимный разговор, ночувствует себя самого внезапно поглупевшим и не находит в голове ни одногопутного слова. Он топчется на одном месте, то краснеет, то бледнеет, несколько раз сряду разевает рот, чтоб сказать что-нибудь острое, и неможет.

– Вам, кажется, начинать скоро, Дарья Михайловна, – говорит он наконецне без усилий.

В эту минуту на сцене раздается потрясающий вопль. Оказывается, чтоШомполов ущипнул очень больно мадам Симиас.

– Господа! к сожалению, репетиция не может продолжаться! – возглашаетЗагржембович, – мсьё Шомполов не совсем здоров.

– Кто нездоров? Как нездоров? – вступается Шомполов. – Она меняоскорбила, она сказала мне, что я пьян!

– Господа! репетиция кончилась!

Между тем статский советник Голынцев уже приближался к Крутогорску. Ехал он довольно медленно, потому что на всякой станции собирал под рукоюот станционных писарей и ямщиков сведения о генерале Голубовицком. Сведенияоказывались, впрочем, весьма удовлетворительные.

– Известно, генерал-с! – отвечали писаря в одно слово, будтосговорившись. – На то они и начальники, чтоб взыскивать!

"Гм… стало быть, строг и распорядителен – это хорошо!" – подумалГолынцев.

– Шибко уж оченно ездят! – отвечали, в свою очередь, ямщики.

"Гм… стало быть, деятелен – это похвально!" – зарубил себе на носГолынцев.

Наконец, декабря 20 числа 18** года в восемь часов пополудни возокМаксима Федорыча въехал в Крутогорск. На заставе встретил егополицеймейстер.

– Ва… вашему пре-е-восходительству…

– Вы, должно быть, озябли? – прервал Максим Федорыч, видя, чтополицеймейстер, вместо того чтоб рапортовать, только щелкает зубами, – выможете простудиться, мой любезный!

Возок помчался на отводную квартиру, а полицеймейстер с своей стороныпоспешил доложить генералу, что Максим Федорыч не человек, а ангел.

Максим Федорыч, приехав в квартиру, спросил самовар и позвал к себехозяина, потому что и тут, несмотря на утомление, первою его мыслию было неспать лечь, а, напротив того, узнать что-нибудь под рукою. Вообще, онпонимал свою обязанность весьма серьезно и знал, что осторожность вполицейском чиновнике есть мать всех добродетелей. Хозяин явился в кругломфраке и оказался весьма милым негоциантом, чему Голынцев очень приятноизумился и выразил при этом надежду, что и в прочих городах России современем купцы последуют примеру этих aimables Kroutogoriens.

– Ну, скажите, что ваш добрый генерал? – начал испытывать МаксимФедорыч стороною.

– Слава богу-с, ваше превосходительство!

"Ваше превосходительство" подействовало на Максима Федорычауспокоительно.

"Vfis ils sont tres bien eleves ici!" – подумал он и вслух прибавил:

– Да, да! он у вас такой деятельный!

– Попечение большое имеют, ваше превосходительство!

– Ну, и генеральша тоже, она ведь милая?

– Дарья Михайловна-с?.. смею доложить вашему превосходительству, чтотаких дам по нашему месту-с… наше место сами изволите знать какое, вашепревосходительство!

– Гм… это хорошо! Ну, и веселятся у вас, бывают собрания, театры, балы?

– Как же-с, ваше превосходительство! благородным манером тожесобираются-с… в карты поиграть-с, или в клубе-с… все больше ДарьяМихайловна попечение имеют…

– Это хорошо! я так скажу, что это один из главных рычаговадминистрации, чтоб всем было весело! Если всем весело, значит, вседовольны – это ясно, как дважды два! К сожалению, не все администраторыобращают на этот предмет должное внимание!

– Уж что же хорошего будет, ваше превосходительство, как все, насупившись, по углам сидеть будут.

– Ну да, ну да! очень рад! очень рад познакомиться с таким милым иобразованным негоциантом.

Максим Федорыч заметил, однако, что уж довольно поздно, и потомурешился отдохнуть. Но прежде чем отойти ко сну, – до такой степени серьезенбыл его взгляд на служебные обязанности, – он вынул свою записную книжку, вкоторой уже были начертаны слова: "строг, но справедлив", "деятелен, распорядителен", и собственноручно сделал в ней следующую отметку: "общежителен и заботится о соединении общества, в чем немало ему помогаетлюбезная его супруга, о которой существуют в губернии самые лестныеотзывы".