Шолом Алейхем - Заколдованный портной

– Так ты смотри же не забудь, - сказал шинкарь, - на обратном пути обязательно остановись у меня!

– Если богу будет угодно! - ответил Шимен-Эле. - Не обещаю, но постараюсь! Конечно, а как же иначе? Ведь мы всего лишь грешные люди, плоть да кровь, как говорится... Вы только, реб Додя, приготовьте добрую чарку водки и закуску, магарыч то есть, как подобает нашему брату мастеровому!

И изыде Шимон-Элиогу из "дубовой" - и вышел Шимен-Эле из корчмы в приподнятом настроении, немного навеселе, и прииде - и прибыл благополучно, в добром здравии, в Козодоевку. А по прибытии в Козодоевку стал расспрашивать, где здесь проживает реб Хаим-Хоне Разумник, имеющий жену Теме-Гитл Молчальницу с двумя дойными козами?

Долго расспрашивать не пришлось, потому что Козодоевка не бог весть какая столица, чтобы в ней, упаси бог, заблудиться. Все местечко перед глазами как на ладони: вот мясные лавки с мясниками, мясорубами и с голодными собаками; вот базар, где женщины, разутые, в чулках, носятся от одной крестьянки к другой и все разом щупают одного петуха.

– Чуешь? Чуешь? А що тоби за курку? [11] Слышь! Слышь! Сколько тебе за курицу? (укр.)

– Яка курка? Це пивень, а не курка!.. [12] Какая курица? Это петух, а не курица! (укр.)

– Нехай буде пивень! А що тоби за курку? [13] Пусть будет петух! А сколько тебе за курицу? (укр.)

В двух шагах отсюда - синагогальный двор. Здесь сидят старухи, торгующие мелкими грушами, подсолнухами и бобами; здесь же меламеды обучают ребят... Дети кричат, козы - бесконечное количество коз! - прыгают, таскают солому с крыш, либо лежат на земле, трясут бородками, греются на солнце и жуют жвачку.

А вот и баня с черными от копоти стенами. Рядом речушка, подернутая зеленым слоем ряски, кишащая пиявками и квакающими лягушками. Речушка сверкает на солнце, отливает всеми цветами радуги и распространяет нестерпимое зловоние.

А там, по ту сторону речушки, нет ничего, только небо да земля - кончилась Козодоевка!

Когда портной вошел к реб Хаим-Хоне Разумнику, он застал его за работой. В широком талескотне [14] Талескотн - четырехугольное полотнище, в основном, из белой тонкой шерсти с черными или синими полосами по краям и кистями по углам; в центре полотнища - круглый вырез, чтобы можно было продеть голову. Религиозные евреи носили талескотн постоянно, под верхней одеждой. , с островерхой ермолкой на голове, меламед сидел в кругу своих учеников и вместе с ними громогласно, нараспев, изучал трактат талмуда:

"И оная коза, завидев на поверхности бочонка снедь, дорвалась до этой снеди..."

– Цафро тово, леморей дехайто, декупо демахто!.. [15] Цафро тово, леморей дехайто, декупо демахто!.. - Доброе утро хозяину портного игольного ушка. Произвольное сочетание отрывков фраз на арамейском языке, местами искаженных; в устах Шимен-Эле звучит, как талмудическое приветствие. - отчеканил Шимен-Эле Внемли Гласу мудреное приветствие на арамейском языке и тут же перевел его на простой разговорный: - Добрый день да ворвется к вам, уважаемый ребе, и к вашим ученикам! Вы, слышу я, толкуете с ними как раз о деле, ради которого я и потрудился прибыть к вашей супруге, госпоже Теме-Гитл, то есть насчет козы... Вообще-то я не стал бы покупать козу, но жена моя, Ципе-Бейле-Рейза, дай ей бог здоровья, заупрямилась... Криком кричит: хочу козу! А жену, как вы сами знаете, надо слушать! Ведь в талмуде прямо так и сказано: "Аскакурдэ дебарбантэ дефаршмахтэ декурносэ..." Что вы на меня уставились? "Не смотри в стакан, а смотри в бутылку", - вы не смотрите на то, что я мастеровой, - "в труде рук твоих - благо твое!" Вы, наверное, слыхали обо мне... Я - Шимен-Эле, портной из священного города Злодеевки, цеховик и староста в синагоге, хотя на черта мне это нужно... "Ни жала, ни кружала..." Не надо мне, говорю я им, почестей и не хочу оплеух! Но они отвечают: "Ерунда! Что цех порешил, то свято! Если есть на тебе облачение, будь нам владыкой", - оплеухи получай, а старостой будь... Однако я немного заговорился и чуть не забыл поздороваться с вами. Мир вам, ребе! Мир вам, ребятишки, святые овечки, шалуны, озорники, сорвиголовы! Вам бы так плясать хотелось, как учиться хочется! Угадал, не правда ли?..

Услыхав такие речи, ученики начали тайком щипать друг друга и фыркать, давясь от смеха. Они были чрезвычайно довольны гостем и ничего не имели бы против того, чтобы почаще приходили такие посетители! Но Хаим-Хоне Разумник не разделял радостных чувств своих питомцев. Он не любил, чтобы ему мешали. Поэтому он позвал свою жену, Теме-Гитл, а сам вернулся с учениками к козе, которая дорвалась до снеди, и распелся во весь голос: