Уильям Моэм - Сплошные прелести

Я решил учиться самостоятельно; по словам одноклассников, им на это понадобилось полчаса. А я все старался и старался и в итоге стал считать себя выдающимся тупицей (теперь мне кажется, я преувеличивал), и хоть моя гордыня была уязвлена — я позволил садовнику подсаживать меня, — за первое утро я нисколько не приблизился к тому, чтобы держаться в седле своими силами. Однако на следующее утро, полагая, что наша каретная дорожка слишком извилиста и тем неудобна для езды, я выкатил велосипед на ближнюю дорогу, которая была заведомо ровной, прямой и пустынной, и здесь некому было увидеть, какого я валяю дурака. Несколько раз пробовал я усесться, но неизменно падал. Исцарапал икры о педали, вспотел и устал. А после часа опытов начал думать, что богу не угодно, чтобы я научился ездить на велосипеде. Но, содрогаясь при мысли о предполагаемых саркастических замечаниях дяди, представителя бога на земле Блэкстебла, упорно стоял на своем. Тут, к моему неудовольствию, в конце безлюдной дороги показались двое велосипедистов. Я немедленно отвел машину в сторону и присел на ограду, с отсутствующим видом глядя на море, будто уж накатался и теперь погружен в раздумья над безбрежностью океана. Я отворачивал взгляд от приближающейся пары, но уголком глаза рассмотрел, что это были мужчина и женщина. Когда они поравнялись со мной, женщину сильно занесло на эту сторону дороги, и она, налетев на меня, свалилась на землю.

— Ой, простите, — сказала она. — Как только вас увидела, поняла, что упаду.

В таких обстоятельствах невозможно сохранить отрешенный вид, и, вовсю краснея, я сказал, что ничего тут нет особенного.

Когда она упала, мужчина слез с велосипеда.

— Ты не ушиблась? — спросил он.

— Нет-нет.

Я узнал Эдварда Дрифилда, писателя, прогуливавшегося на днях со священником.

— Я только учусь кататься, — сказала его спутница. — И сразу падаю, как увижу что на дороге.

— А вы племянник викария? — произнес Дрифилд. — Мне Галовей сказал. Я вас видел третьего дня. Это моя жена.

Она с какой-то странной простотой протянула руку и пожала мою тепло и сердечно. Губы и глаза улыбались; даже в том возрасте мне стало понятно, что эта ее улыбка на редкость обаятельна. Я сконфузился. При незнакомых я усиленно следил за собой и потому не рассмотрел детально ее облик, у меня осталось лишь общее представление о крупной блондинке. Не знаю, заметил я тогда или вспомнил позже, что на ней была голубая шерстяная юбка и розовая блузка с крахмальным передом и крахмальным воротником, а копну золотистых волос прикрывала соломенная шляпка.

— Мне нравится на велосипеде, а вам? — спросила она, разглядывая мою новенькую красавицу-машину, прислоненную к забору. — Наверно, наслаждение — хорошо на нем ездить.

— Это всего лишь вопрос практики, — сказал я.

— Я только третий раз. Мистер Дрифилд говорит, у меня замечательно получается, но я такая тупая, хочется себя отшлепать. Вы долго учились, пока стали ездить?

Я покраснел до корней волос. И еле выдавил постыдные слова:

— Я ездить не умею. Велосипед я только получил, пробую первый раз.

Небольшое искажение истины я мысленно подправил: не считая вчерашних попыток в саду.

— Хотите, я вас поучу? — весело предложил Дрифилд. — Давайте.

— О нет, — сказал я. Разве можно?..

— Почему бы нет? — спросила его жена с прежней обаятельной улыбкой в голубых глазах. — Мистер Дрифилд не против, а мне можно будет передохнуть.

Дрифилд взял мой велосипед, а я, несогласный, но бессильный противиться дружественной настойчивости, неуклюже вскарабкался в седло. Я вилял из стороны в сторону, но он держал меня твердой рукой.

— Быстрее, — говорил он.

Я нажимал на педали, он бежал сбоку, а меня заносило то влево, то вправо. Мы оба уже разгорячились, когда, несмотря на его усилия, я, наконец, свалился. В таком положении было очень трудно сохранять приличествующую официальность меж племянником викария и сыном управляющего мисс Вулф, поэтому, когда я поехал снова и сделал ярдов тридцать-сорок вполне самостоятельно, а миссис Дрифилд выбежала на середину дороги и, руки в боки, кричала: «Давай, давай, два против одного на фаворита!», я так смеялся, что совершенно забыл о своем социальном происхождении. И когда по собственной воле слез с велосипеда, на моем лице нескромно светилось торжество, и я без смущения принимал похвалы Дрифилдов по поводу того, какой я способный, коли научился с первого раза.

— Ну а как у меня у одной получится? — сказала миссис Дрифилд.