Карл Гуцков - Уриель Акоста

Что ж мне милее: правда иль любовь?
Да, тьмы людей пожертвовать готовы
Достоинством рассудка и души,
Отечеством и верою и честью
За первый долгожданный поцелуй
Прекрасных губ, таких как у Юдифи.
Люблю Юдифь, но презирать бы стал
Себя я сам, когда бы попытался,
Растаяв от желаний, разыграть
Аминта-пастушка из пасторали.
Быть убежденным и отречься? Нет!
Как жалкий трус свои нарушить клятвы?
Ведь убежденья — это честь мужчин,
Почетный знак, врученный нам однажды
Не княжеской иль пастырской рукой.
Они как знамя для бойца, с которым,
Сраженный, он бесславно не падет.
И бедняка над массой возвышают
Лишь убежденья; герб ему дают,
Который сам он может опозорить,
Разбить в куски в тот самый миг, когда
Своих идей отступником он станет.
Мне тихий голос шепчет иногда:
Верь сердцу своему, а не рассудку,
Любовь не заблуждается как ум!
Но быть другим я не могу, и гордость,
Как шпорой рыцарской, язвит меня
И принуждает жалкий страх к молчанью.
Коль я ошибся, то перед одной
Лишь истиной; не отрекусь позорно
Перед священниками я.

Входите.
Я госпоже немедля доложу.

Там голоса? Меня сейчас увидеть
Ужасно для ханжей и для святош.

Сюда, сюда! Здесь подождите в зале!

О, боже, что я вижу?.. Мать моя!

Присядьте, матушка…

Она придет?

Еще имен я наших не назвал.

Ох, если б видеть я могла ее!

О, мать!

Ты? Уриель!.. Твоя рука…

Меня, отверженного — узнаешь?

Вот — волосы твои… а вот и щеки…
И слезы на щеках! Да, это ты…
Проклятие тебя не изменило.

Из-за Юдифи мы пришли сюда.
Ту женщину, что гордо заявила,
О том, что любит, Уриель, тебя,
Хотела мать… как дочь свою…

Увидеть?
Когда бы видеть ты ее могла!

Я верю, сын мой, что она прекрасна,
Но все ж прекрасней всех ее красот —
Любовь, которую тебе открыла
Она в часы несчастья твоего.

О вас доложено? Давно желала
Увидеть вас Юдифь, но я мешал!
Мне звать ее не суждено своею.

Я это знала.

Знали вы? Но как?

Мать думает: вас — разлучит изгнанье.
Об отреченьи нет еще вестей…

Мой милый брат! Мы приняли решенье
Покинуть всей семьею Амстердам,
В Гаагу переехать, поселиться
На новом месте…

С матерью слепой?
В Гаагу ехать?

Полно! В чем же дело?
В Гааге буду думать, Уриель,
Что в Амстердаме я, как здесь бывало,
Мечтала о Куэнсе нам родной.

Что за тревога? Для чего вам ехать?

Прости… мой брат…

Не говори ему!

Торговые дела, что нам отец
Оставил, умирая, процветали…

На бирже маклером работал ты!

Теперь…

Теснят? Из-за меня!

Возможно.
Когда они узнали, что тебя
Не очень сильно тяготит проклятье,
То, распаленные своей враждой
И предвкушая верную победу,
Обрушились на нас.

Не на меня!
Не на меня, мой сын!

Со всех сторон
Мы стеснены, все избегать нас стали,
Ни словом не обмолвятся теперь,
Боятся руку протянуть; бесспорно,
Нам глупо было б ожидать добра
Для наших сделок и для дел торговых.
Мы, обсудив, решились на отъезд.