Сергей Гаврилов - Закон О.М.а

За два года он стал головной болью профессиональных свах. Никто не хотел связываться с «сумасшедшим старым пердуном», который приехал умирать в чужую страну. Однако немец оказался крепким орешком. Когда офисные барышни пытались от него отделаться, не прикрываясь казенной улыбкой, старик выпрямлялся, начинал что-то быстро говорить и потом срывался на родной крик: «Hirnlose Schweine! Entweder ihr kriegt eure fetten Arsche hoch, oder ich werde euch so verklagen, dass ihr bis zum Lebensende die Abfindungen zahlen werdet» ( Безмозглыесвиньи! Либо вы поднимете свои жирные задницы, либо я буду судиться с вами, чтобы вы до конца жизни платили мне пособие! (нем).

Лающая немецкая речь пугала николаевских тёток. Они прижимали руки к объёмным бюстам, гладили клиента по плечу и обещали «ускорить процесс». Процесс ускорялся уже два года. Ланге жил в одиночестве и… терпел.

- Как дела, Рихард? – Наталья, жена Виктора, вынесла графинчик вина, два стакана, хлеб и тарелку с толстыми кусками домашней брынзы. – Родные пишут?

- Сейчас, Наташа, никто никому не пишет. Все письма в прошлом, сейчас говорят по скайпу и отправляют сообщения по телефону… – Ланге взял из тарелки кусок солёного сыра. – Мир стал тесен. Всё происходит так быстро, что не успеваешь скучать. Я все вечера болтаю с сыновьями и внуками, они всегда присутствуют в моем доме. Это плохо, когда старика лишают возможности копить и осмысливать события. Все новости приходится рассказывать сразу…

- Вот, Рихард, только снеслась, – пришел Виктор из курятника с парой тёплых яиц. – Бери…

- Я тебе тоже принёс подарок, – Ланге вытащил пластмассовый контейнер с перепелиными яйцами. – Говорят, что это повышает мужские качества…

- А количество это не повышает? – Наталья сердито перебросила полотенце через плечо. – Старые кобели.

- Ну, давай, Рихард… со свиданьицем, – Виктор легко опрокинул стаканчик.

- Витя-я! Витя-я! – их отвлек крик с улицы.

Небритый мужик в грязной куртке стоял у забора.

- Чего тебе, Коля?

- Дай пятёру до завтра.

- Коля, иди домой!

- Ну налей хоть стакан, Витя. Налей мне… фашисту наливаешь, а своему не нальёшь…

- Подожди, Рихард, – хозяин подошёл к забору, протянул купюру и вернулся к столу.

- Слушай, а в Германии много пьяниц?

- Наверное, много. Их сразу начинают лечить…

- Насильно?

- Нет, добровольно. Люди понимают, что больны, сами обращаются к врачу.

- У нас этого никто и никогда понимать не будет, – Виктор налил ещё по стаканчику. – Вот я пью вино, Рихард, с семи лет. В оккупацию здесь румыны стояли, они выгребли у народа всю еду подчистую. Нам оставили самый минимум. Мне мать перед школой всегда давала стакан горячего вина и толстый кусок хлеба. Это был мой завтрак с обедом три года подряд. И ничего ведь, не спился…

- Мы тоже на фронте водку литрами хлестали, - Ланге допил свой стаканчик. - Без водки можно было мозгами двинуться. Но это всё другое, Виктор. В мирное время люди пьют оттого, что несчастны, не сумели реализоваться, опустили руки... Слабые люди… без опоры… без семьи…

Замолчали.

- Как там у тебя на брачном фронте? – Виктор разлил остатки вина.

- На брачном фронте без перемен.

Оба засмеялись.

- Вот, очередное письмо прислали.

Ланге вытащил из кармана гламурный сиреневый конверт с сердечками по краю.

- И что пишут?

- Не знаю, очки дома забыл.

- Наташа! Принеси мои очки.

- Дайте, я сама… – пришла Наталья, распечатала конверт и расхохоталась. – Рихард, над тобой издеваются. Приглашают встретиться с девицей, которой только исполнилось восемнадцать!

Мужчины стали внимательно рассматривать фотографию.

- Ничего, вроде бы, только какая-то тощая, – Виктор смахнул со стола хлебные крошки. – Но ты ведь её откормишь, Рихард…

- Дураки, - Наталья сунула фото в конверт, - эта николаевская ссыкуха ждет принца, который увезёт её с этой помойки в чистенькую Европу. Она сама из деревни и по горло сыта коровьим дерьмом…

- У меня нет коров, только кролики…

- Да какая разница! – разозлилась Наталья. – Опять тебя развели, Рихард. Сколько ты им денег уже отнёс?! Не считал?! Займись математикой на досуге…

Ланге взял у Виктора очки и вытащил фотографию из конверта. Красивое девичье лицо, длинная шея уходит в декольтированное платье. Голова кокетливо отклонена влево, глаза широко поставлены и короткая светлая челка на лбу. Вылитая Полина в молодости.

- Как её зовут, Наташа? Прочти…

- Олеся Макаронова, Рихард. Это молодое дарование тебе в правнучки годится.