- Покажи.
- Вот, - парень достал из кармана смятый галстук и за десять секунд сделал оксфордский узел.
- Слава Богу, хоть что-то за ночь позитивное, – Вазген погладил свою лысину. – А теперь слушайте, друзья, приказ.
Взял компьютерную распечатку и поднёс к уставшим глазам:
- За грубое нарушение производственной дисциплины при исполнении функциональных обязанностей старшего охранника Тимофеева Ивана Ильича перевести на должность уборщика туалетных помещений сроком на три месяца. Всё, свободен. Поработаешь в новом дресс-коде… без галстука.
Когда дверь за охранником закрылась, Вазген повернулся к Сурку и тяжело вздохнул:
- Что мне делать с тобой, Вадим. Выгнать? Так ведь пойдёшь на третий круг.
Помолчал.
- Обещал покойной матери присмотреть за тобой. Я ведь её хоронил, пока ты чалился.
- Спасибо, Вазген Ана…
- Молчи! Не доводи до греха.
Опять задумался.
- Переходишь охранником ко мне на дом. Режим вахтовый, неделя через две. Платить буду, как здесь. Потом что-нибудь тебе придумаем… без галстука, если уж ты его так не любишь, - Вазген написал на визитке несколько слов. – Старший на месте всё объяснит. Иди с глаз моих.
Сурок прочитал буквы на визитке.
- Вазген Анатольевич, а где этот посёлок Луч?
- Ничего лишнего с собой не надо. Берёшь только паспорт и портфолио.
- Паспорт и что?
- Портфолио – набор твоих фотографий. Ну, там… в разных интерьерах, в красивых платьях, с прической… ну, в общем, чтоб посмотреть было на что. Товар лицом надо. Ферштейн?
- А где я их возьму?
- Портфолио, Леська, снимают в студии. Я знаю одного, жуткий профессионал, всё делает зафигически и недорого.
- Недорого – это сколько?
- Долларов пятьдесят. Это с макияжем…
- Ого, Марина! Пятьдесят долларов. Где я их возьму?
Две юные девицы сидят под навесом на бульваре Макарова и пьют пиво из бутылок. Середина зимы, а в Николаеве «бабье лето». Платаны сбрасывают прошлогодние листья на нестриженый зелёный газон. Легкий ветер колышет водную гладь Ингула, и одинокая яхта галсами спешит на Стрелку.
- ...И это только фотографии. Ещё две с половиной сотни агентству.
- За что?
- Они за эти бабки размещают тебя на сайте. Затем через них ты начинаешь общаться с женихом, потом он приезжает сюда: если подходите друг другу – заключается брачный контракт. И – в Европу!
- Да ладно!
- Я тебе говорю. Там женихов немеряно. Они от наших баб тащатся по полной. Вот увидишь. Идём, я тебя с фотографом познакомлю.
- Так у меня всё равно денег нет.
- Да мне фотки забрать. А ты посмотришь, куда потом идти.
Студия фотографа – в старом доме на тихойАдмиральской улице. Худой очкарик лет сорока, совершенно лысый, широким жестом пригласил войти.
- Валера, знакомься, твоя будущая «пациентка» Леся Макаронова…
- Очень приятно. Проходите в столовую, там кофе наливают, я через три минуты освобожусь.
Исчез за ширмой.
***
- Вот, теперь ты для мужиков не просто Марина, а вожделенный образ, – лысый положил на стол пакет и диск.
- Боже мой, Валера! Волшебник!.. Можно я тебя поцелую?
- Прибереги эмоции для женихов.
- Видишь, как всё просто, - Марина на улице аккуратно сунула фотографии в сумочку, - теперь моей красотой завесят брачный Интернет и… останется немного подождать. Нужно стучаться, Леся, иначе не откроют. Молодость пройдёт, так и сдохнешь в этой николаевской помойке. Пойдём ещё по пиву, а потом в «Луч».
- В какой ещё Луч?
- Да не в наш Луч, дурёха, в брачное агентство «Луч надежды».
- А где это?
- Рядом, угол Большой Морской и Гражданской.
Брачное агентство находилось в стеклянном брандмауэрном кубе, вставленном между двумя обшарпанными жилкопами. Издалека здание напоминало блестящую коронку в ряду гнилых зубов. За входной дверью открылся просторный холл, в котором было много живых цветов и мягкой мебели. В удобной нише – компьютерный стол, шкаф с папками, видеокамера на штативе и ксерокс. Марина быстро заполнила анкету, подписала договорные документы, вручила деньги и распрощалась.
- Вот и всё, Леся, теперь это будет работать без меня.
- А ты?
- А я что? На работу и ждать. Жить без перспективы нельзя. Сдохнешь, подруга!
Домой, в посёлок Луч, Леся Макаронова добиралась на старой разбитой маршрутке. По сторонам дороги тянулись распаханные поля с пробивающейся порослью озимых, жёлтые посадки деревьев отбивали ровные квадраты пашни.
Она раньше никогда не задумывалась о будущем. Всегда жила здесь и сейчас. Нужно было спасаться от сальных рук обкуренного отчима, убегать от подзатыльников матери, пресекать драками в школьном туалете сплетни одноклассниц и посылать матом приставучих поселковых парней на дискотеке. Суровый мир не оставлял места для мыслей о завтрашнем дне.
Читать дальше