Халиль Джебран Джебран: СБОРНИК: СТРАННИК. ПРИТЧИ И РЕЧЕНИЯ

«Фанатик – это глухой как пень оратор», – однажды метко заметил Джебран. Христианство, впавшее в лицемерие, ложная церковь с показной святостью и благочестием, ее жрецы-лжеспасители, «религия, похороненная в книгах, и суеверие, занявшее ее место», были ненавистны ему. Определяющим в его религиозных воззрениях становится стремление к некой новой, романтической, религии – религии общечеловеческой, размыкающей узконациональные границы, а в понимании ее Джебраном преобладают философско-художественные и пантеистические мотивы.

Джебрана можно называть христианином весьма условно. Перед самой смертью на вопрос, христианин ли он, Джебран ответил отрицательно. Те христианские образы, символы и темы, к которым он обращается в своих произведениях, далеки от ортодоксального истолкования. Даже Иисус в его представлении – бунтующий человек, исполин, ниспровергатель тронов, ищущий воплощения идеала в этом мире. «Он пришел не затем, чтобы сделать боль символом жизни, а чтобы сделать жизнь символом истины и свободы» («Распятый Иисус», сб. «Бури»).

В книге «Иисус сын человеческий» (1928) образ Иисуса получает неканоническое воплощение. Джебран видит в нем не Христа – помазанника, а человека, «борца среди борцов», «поэта среди поэтов». В книге используется особый композиционный прием: автор создает своего рода мозаичный портрет, слагающийся из свидетельств людей, живших в те давние времена, – лиц исторических, как, например, римский правитель Иудеи Понтий Пилат, первосвященники Каиафа и Анна, и вымышленных – никому не ведомый человек из пустыни, иерусалимский сапожник, грек аптекарь. Здесь писатель утверждает высказанную им ранее идею о том, что «Иисус жил революционером, распят бунтарем и умер исполином» («Распятый Иисус»).

Чувствуя насущную потребность перейти от созерцания судеб человека и человечества к проповеди своего понимания существа самых разных философских и религиозных проблем, испытывая постоянную неудовлетворенность настоящим, Джебран пытается строить собственное философское вероучение с намерением дать человеку миросозерцание, сообразное духу и потребностям времени, дать чувство глубокой нравственной перспективы, указующее пути к освобождению от всего обыденно-бренного, от утилитаризма и прозаичности мира, в котором многие ценности утратили свое значение и смысл.

Джебран сосредоточивает свои усилия на выборе образа «нового человека», наделенного «новым сознанием». И в ранние и в зрелые годы основным предметом его внимания как писателя и мыслителя являлся человек и его положение в мире, сущность и назначение, цель и смысл существования, основные стихии духа и страсти его души. Исключительный интерес Джебрана к человековедческой проблематике достигает своего полного выражения в созданном им «профетическом» цикле, главным образом в оставшейся незавершенной трилогии, куда, по замыслу автора, должны были войти «Пророк» (1923). «Сад пророка» (посмертная публикация 1933 года) и «Смерть пророка» – последнюю книгу он не успел написать. В сущности, все наиболее значительные работы Джебрана, примыкающие к этому циклу, можно рассматривать как введение или дополнение к «Пророку», программной его веши, подводящей итог многолетним поискам. Это произведение, принесшее ему мировую известность, выдержало десятки изданий в арабских странах, Европе и Америке и переведено на множество языков мира.

В «Пророке» романтическая тема поэта получает дальнейшее развитие.

Жизнь как шествие, вечно движущееся вперед, и человек – путник, вечный странник – устойчивые образы у Джебрана (один из его последних сборников так и назван – «Странник»). Аль-Мустафа, герой книги, говорит жителям Орфалеса о «шествии жизни, движущемся к бесконечности в величии и гордом смирении». Главная задача человека видится ему в самопостижении, самосовершенствовании, преодолении самого себя, в обретении внутреннего единства и целостности. А это, в свою очередь, подчиняется достижению высшей цели – гармонизации жизни, человека и общества.

Начиная с юношеских работ и кончая последними сочинениями, Джебран развивал тему искусства, столь близкую ему как художнику. Устремленность в бесконечность, одна из ведущих характеристик джебранианского миросозерцания, в полной мере проявляется в его определении искусства: «Искусство есть шаг из природы в Бесконечность», а «произведение искусства – туман, изваянный в образ» («Песок и пена», 1926). Особую роль в постижении реальности и в процессе художественного созидания отводит Джебран творческому воображению. «Поэт... наполняет свой кубок соком более чистым, чем утренняя роса, наполняет его вином воображения, а воображение – вожатый, что возглавляет шествия жизни к Истине и Духу», – пишет он в 1911 г. в предисловии к сборнику стихов Илии Абу Мали. Неистовая страстность – одна из фундаментальных характеристик романтизма, в том числе страстность в познании и самопостижении – в высшей степени свойственна Джебрану как исследователю глубин душевного и духовного мира личности. «Между воображением человека и обретением желанного лежит пространство, которое человек может преодолеть лишь своим страстным стремлением» («Песок и пена»).