Эрнст Гофман - Тайны

Искренно преданный вам

На обратной стороне листка был написан ответ Шнюспельпольда:

«Высокоблагородный г-н барон! Созвездия вам благоприятны. Несмотря на ваше чудовищное легкомыслие, которое могло погубить нас обоих, кабалистическая операция отнюдь не может считаться неудавшейся, хотя теперь нужно много времени и труда, чтобы предпринять чары, как это однажды было нами сделано. Попугай находится еще в волшебном сне; моя воспитанница еще я до сих пор в том состоянии, в какое я привел ее. Она жаловалась, однако, мне, что в тот миг, когда она надеялась в высшем восторге любви обнять свой идол, князя Теодора Капитанаки, между ними появился неуклюжий пробковый трусишка, и просила меня при случае заколоть его, так как самой ей сделать это неприятно, или, по крайней мере, открыть ему жилы, чтобы люди, которых он так долго коварно обманывал, убедились, что в нем течет холодная белая кровь. Тем не менее, уважаемый барон, вы можете считать себя уже помолвленным с княжной. Теперь только необходимо вам так вести себя, чтобы не разрушить всего снова, так как теперь чары будут разрушены уже совершенно и непоправимо. Прежде всего не бегайте по сто раз в день мимо моих окон. Кроме того что это само по себе выходит очень глупо, княжна все более и более утверждается в принятом ею мнении, что вы только пробковый… из Тиргартена. Затем имейте в виду, что вы будете видеть княжну не иначе как находясь в некоторого рода сонном состоянии, в которое вы, если меня не обманет моя наука, будете впадать каждую ночь около полуночи. Но для этого необходимо, чтобы бы каждый вечер ровно в десять часов ложились в постель и особенно, чтобы вели тихую и уединенную жизнь. Рано утром, около пяти или самое позднее около шести часов, вы должны вставать и если погода будет благоприятна, совершать прогулку в Тиргартен. Вы сделаете хорошо, если будете доходить до статуи Аполлона. Там вы можете, не опасаясь причинить себе вред, делать какие-нибудь безумные жесты и громко декламировать любовные, безумные стихи, даже вашего собственного сочинения, если только они касаются вашей любви к княжне. Возвратясь (до этих пор вы не должны ничего есть), вы можете выпить чашку кофе, но без сахара и без рома. Около десяти часов вы можете съесть ломоть вестфальской ветчины или пару ломтиков салями, запив их стаканом йостского пива. Ровно в час садитесь одни в вашей комнате за стол и кушайте тарелку супа из кореньев, кусок вареной говядины с соответствующим количеством маринованных огурцов, и если вам очень захочется жаркого, то вы можете закусить жареными голубями или жареной щукой, которых вы можете есть с салатом, не слишком пряным, всего лучше с черносливовым вареньем. Все это вы можете запить полбутылкой легкого белого вина, которое уже само по себе содержит достаточную примесь воды. Его можно получить во всех местных виноторговлях. Что касается ваших занятий, то избегайте всего, что может вас разгорячить. Читайте романы Лафонтена, комедии Иффланда, стихи женщин-поэтесс, печатающиеся во всех новых альманахах и сборниках, или, всего лучше, сочиняйте стихи сами. Нравственные страдания, испытываемые вами при этом, не возбуждая вашего воодушевления, удивительно помогут нашей цели. Но более всего я предостерегаю вас от двух вещей: ни под каким видом не пейте ни стакана шампанского и не ухаживайте за барышнями. Каждый нежный взгляд, каждое сладкое слово, даже поцелуй руки считается низкой изменой, которая тут же на месте будет наказана очень неприятным для вас образом, чтобы возвратить вас на истинный путь. Особенно же избегайте дома Симсонов. Амалия Симсон, уже уверявшая вас, что я — смирнский еврей, а княжна — моя сумасшедшая дочь, старается поймать вас в свои сети. Быть может, вы не знаете, что Натанаэль Симсон хочет выдать за меня его прокисшую дочь. Он сам еврей, хотя и обжирается ветчиной и колбасой. Он в союзе со своей дочерью; но если он будет действовать слишком хитро, то достаточно, чтобы какой-нибудь демон крикнул ему в то время, как он ест: «Яд в твое кушанье, проклятый жид!» — и он погиб… Избегайте также верховой езды. У вас было уже два несчастных случая с лошадью. Следуйте же, высокочтимый г-н барон, всем тем предписаниям, и вскоре я сообщу вам о дальнейшем. С почтением и проч.»

К изложенному можно добавить следующие краткие замечания из заметок барона Ахациуса фон Ф.

«Нет, решительно невозможно понять, что случилось с этим молодым человеком, твоим племянником Теодором. Он бледен как смерть, расстроен всем своим существом, — словом, совсем не тот, что был раньше… Прихожу к нему в десять часов утра, опасаясь, что застану его еще в постели. Вместо того застаю его за завтраком и угадай, из чего состоял его завтрак? Нет, это невозможно угадать!.. На тарелке лежали два тонких ломтика салями и возле стоял стакан, в котором… пенилось пиво!.. Вспомни об отвращении, какое всегда питал Теодор к чесноку!.. Попадала ли когда на его губы хоть капля пива? Я выразил ему свое удивление по поводу роскошного сытного завтрака, который он собирался съесть. Он стал говорить много и несвязно о необходимости для него строгой диеты, о кофе без сахара и рома, о супе из кореньев, о маринованных огурцах, жареных щуках с черносливовым вареньем и водянистым вином. Жареная щука с черносливовым вареньем вызвала на глазах его слезы… Он был, по-видимому, не совсем доволен моим посещением, вследствие чего я вскоре ушел от него.