Эмиль Золя - Собрание сочинений. Т. 16. Доктор Паскаль

— Так ты не собираешься замуж? — спросил он, желая позондировать почву.

Девушка рассмеялась.

— К чему торопиться?

Затем, взглянув с вызывающим видом на Паскаля, поднявшего голову, добавила:

— Как знать!.. Нет! Я никогда не выйду замуж.

Тут Фелисите возмутилась. Видя, как Клотильда привязана к Паскалю, она часто желала выдать ее замуж только для того, чтобы разлучить с ним; тогда сын останется в одиночестве в опустевшем доме, где она, Фелисите, будет всемогущей хозяйкой. И она тотчас призвала его в свидетели: разве не должна женщина связать себя узами брака, разве не противоестественно оставаться старой девой? И Паскаль, не спуская с Клотильды глаз, подтвердил со всей серьезностью:

— Да, да, замуж выйти надо… Клотильда девушка рассудительная, она выйдет замуж…

— Ба! — перебил Максим. — А разумно ли это? Стоит ли выходить замуж, чтобы потом мучиться? Ведь так много несчастных браков!

И наконец, решившись, он произнес:

— Знаешь, что тебе нужно сделать. Приезжай в Париж, живи у меня… Я поразмыслил, взять на себя воспитание ребенка я не решаюсь, очень уж я слаб здоровьем. Разве я сам не ребенок, не больной, нуждающийся в уходе? Ты будешь за мной ухаживать, будешь подле меня, если я и впрямь не смогу передвигаться без посторонней помощи.

Его голос задрожал от жалости к самому себе. Он уже видел себя калекой, а Клотильду у своего изголовья в облике сестры милосердия; если она согласится остаться старой девой, он охотно завещает ей свое состояние, только бы им не завладел отец. В своем страхе перед одиночеством, необходимостью, быть может, в самом недалеком будущем прибегнуть к сиделке, он казался очень трогательным.

— С твоей стороны это будет очень мило, и тебе не придется раскаиваться.

Подававшая жаркое Мартина так удивилась, кто замерла на месте. Предложение Максима поразило не только ее, но и всех сидевших за столом. Первая отозвалась Фелисите, она одобрила этот план, почуяв, что отъезд Клотильды будет способствовать ее намерениям. Она смотрела на безмолвную и как будто застигнутую врасплох девушку, между тем мертвенно-бледный Паскаль ждал ответа Клотильды.

— Ах, Максим, Максим! — пролепетала девушка, не находя нужных слов.

Тут вмешалась Фелисите:

— Это все, что ты можешь ответить? Твой брат предлагает тебе чудесную жизнь. Если он не решается сразу взять Шарля, то тебе-то, во всяком случае, ничто не мешает тотчас же отправиться к нему, а позднее выпишешь к себе и мальчика… И впрямь, так все устроится к лучшему… Максим взывает к твоему сердцу! Паскаль, разве она не должна согласиться?

Паскалю пришлось сделать усилие, чтобы овладеть собой. Впрочем, было заметно, что внутренне он весь содрогается. Он ответил не спеша:

— Повторяю, Клотильда очень рассудительна. Если она сочтет нужным согласиться, она согласится.

Тут взволнованная девушка пришла в негодование:

— Неужели, учитель, ты хочешь меня отослать? Конечно, я очень благодарна Максиму. Но покинуть дом, о боже мой! Покинуть все, что мне так дорого, все, что я до сих пор любила!

И растерянным жестом она как бы обняла всю Сулейяду, всех и все, что ее окружало.

— Ну, а если ты и в самом деле понадобишься Максиму? — спросил Паскаль, устремив на нее взгляд.

Глаза Клотильды увлажнились, она вздрогнула, — только она одна поняла слова Паскаля. Страшное видение снова встало у нее перед глазами: Максим — калека, которого, как их соседа, возит в колясочке слуга. Но любовь к тому, что ее окружало, взяла верх над проснувшейся нежностью к брату. Впрочем, разве есть у нее долг перед Максимом, который был ей чужим в течение пятнадцати лет? Не там ли ее долг, куда влечет сердце?

— Послушай, Максим, — сказала она наконец, — дай подумать и мне… Там видно будет… Знай одно, я очень тебе признательна. И если когда-нибудь я и в самом деле тебе понадоблюсь, ну, что ж, конечно, я решусь.

Большего добиться от нее не удалось. Напористая, как всегда, Фелисите исчерпала все доводы, а доктор, скрывая волнение, поспешил подтвердить, что Клотильда дала Максиму слово. Не пытаясь скрыть радости, Мартина принесла на сладкое крем. Вот еще что выдумали — увезти барышню! Не для того ли, чтобы хозяин умер с горя, оставшись совсем один! Из-за этого объяснения обед несколько затянулся. Все еще сидели за десертом, когда часы пробили половину девятого. Тут Максим заторопился, вскочил из-за стола, желая поскорей уехать.

На вокзале, куда все отправились его провожать, он в последний раз поцеловал сестру.