Леопольд Захер-Мазох - Сочинения

Отдохнув и перекусив, Табич по приказанию Эммы снова отправился в деревню. Там, в шинке, он нашел мальчишку-подростка, который за два рубля и стаканчик водки согласился передать Казимиру Ядевскому устное поручение.

— Хорошо ли ты понял то, что я тебе сказал? — спросил Табич у мальчика, когда тот садился на лошадь.

— Отлично понял, барин, — отвечал шустрый мальчуган. — Я скажу офицеру, что барышня, которая живет у его кормилицы, просит его приехать повидаться с ней, но не в дом Дарьи, а сюда, в шинок.

— Молодец! — похвалил его Табич, и мальчишка ускакал. Сыщики, не найдя никого в Окоцине, оставили там несколько жандармов и вернулись в Киев. Наступила ночь, в лесу водворилась глубокая тишина, только голодная волчица, сверкая глазами, рыскала взад и вперед, ища добычи. Успокоенные беглецы заснули крепким сном в своем надежном убежище, но на следующий день первый луч солнца застал Эмму уже на ногах.

Между тем, посланный Табичем мальчишка благополучно добрался до Киева, разбудил Ядевского, передал ему мнимое поручение Анюты и тотчас же помчался в Малую Казинку.

— Эй, тетка Дарья, вставай! — постучался он в окно хаты. — Твой барин приказал передать, что он сейчас приедет сюда, только не к тебе в хату, а в шинок, — прибавил он, когда хозяйка высунулась в окно.

Дарья удивилась и поспешила разбудить Анюту.

— Барышня, посылали вы кого-нибудь к своему жениху? — спросила она.

— Нет, не посылала.

— Тут приехал от него паренек… Подите, поговорите с ним.

Анюта испугалась — недоброе предчувствие шевельнулось в ее сердце.

— Кто прислал тебя? — спросила она мальчика.

— Офицер Ядевский.

— Зачем же ты к нему ездил?

— Вы сами послали меня туда, барышня. Вчера вечером вы послали мужика в наше село, я подрядился с ним за два рубля и поехал в город.

— Я и не думала посылать тебя к Ядевскому! Расскажи мне все по порядку?

Выслушав рассказ мальчика, Анюта поняла, что Казимиру угрожает опасность. По всей вероятности, Эмма заманивала молодого человека в Казинку с намерением погубить его.

— Беги, буди всех соседей, — приказала она мальчику, — пусть они соберутся здесь перед хатой, да как можно скорее!

Дарья разбудила Тараса и велела ему оседлать лошадь для Анюты.

Между тем Казимир приехал еще до рассвета в Малую Казинку и отправился в шинок. Но лишь только он переступил его порог, как Табич и Каров схватили его, а Генриетта проворно накинула ему на шею петлю. Через мгновение он, связанный по рукам и ногам, стоял на коленях посреди комнаты, а перед ним на деревянной скамейке сидела Эмма.

— Наконец-то ты попался в мои руки! — воскликнула она и приказала своим сообщникам выйти вон.

— Что же ты молчишь? — продолжала она. — Разве ты разлюбил меня?.. Тем хуже для тебя… Теперь я свободна и готова стать твоей женой… Насладившись счастьем супружеской жизни, мы принесем себя в жертву Богу и умрем вместе.

— Ты можешь убить меня, — ответил Казимир, — но я никогда не буду твоим мужем, потому что ты убийца и руки твои залиты человеческой кровью. Было время, когда я любил тебя, а теперь ты не внушаешь мне ничего, кроме ужаса и отвращения.

— В таком случае я принесу в жертву и тебя, и Анюту в отмщение за смерть праведника, которого вы погубили.

— Мы ни в чем не виноваты. А тебя, преступницу, рано или поздно постигнет Божья кара.

— Это мы еще увидим! Теперь ты в моей власти, а через несколько минут к тебе присоединится Анюта. Я придумаю для вас небывалые пытки. Не жди от меня пощады!

— Этим ты меня не напугаешь. Моя жизнь в руках Божьих… Я готов умереть, если это Ему угодно.

Эмма захохотала. Этот холодный, свирепый, сатанинский смех заставил Казимира содрогнуться.

— Посмотрим, так ли ты заговоришь под пыткой! — надменно воскликнула она. — Анюта будет свидетельницей, как ты будешь валяться у моих ног и умолять о пощаде, а я оттолкну тебя, как подлого раба, и прикажу казнить!

— Пытай, казни меня, проклятая, но я никогда перед тобой не унижусь!

Я презираю тебя и твои угрозы!

Эмма схватила уже в руки плеть, как вдруг в комнату ворвалась Генриетта и закричала:

— Беги! Беги! Сюда едет верхом Анюта и с ней целая толпа вооруженных крестьян!

Сектантка побледнела как смерть, но не потеряла присутствие духа.

— Спасайтесь вы, — возразила она, — на вас лежит обязанность продолжать наш священный подвиг, а я останусь здесь.

— И я с тобой! — воскликнула Генриетта.

— Я приказываю тебе бежать не медля.