Джером Джером - Леди и джентльмены

— Однако что?

— Видите ли, люди не молчат.

— И что же они говорят?

Дипломат неопределенно пожал плечами.

Блейк резко встал. В гневе он выглядел отвратительно, а изъяснялся грубо.

— Так передайте же своим людям, чтобы не совали нос в чужие дела и оставили в покое меня и мою жену.

Таков смысл высказывания; на самом же деле мысль была выражена более пространно, посредством чрезвычайно экспрессивной, эмоционально окрашенной лексики.

— Но, дорогой мой Блейк, — настаивал мистер Эппингтон, — подумайте ради собственного блага: разве это разумно? Да, между ними существовала детская привязанность; ничего серьезного, но для сплетен вполне достаточно. Простите, но я отец, и мне совсем не нравится, когда судачат о моей дочери.

— В таком случае не слушайте праздную болтовню кучки глупцов! — резко парировал зять. Однако в следующий момент лицо его смягчилось, и он доверительно положил ладонь на рукав тестя. — Возможно, если поискать, найдутся и другие, но одна хорошая женщина в мире точно есть, — заключил он, — и это ваша дочь. Я скорее поверю, если вы придете и скажете, что Английский банк на грани разорения.

Однако чем крепче вера, тем глубже пускает корни подозрительность. Блейк не произнес больше ни слова на опасную тему, и Сеннет продолжал пользоваться тем же неограниченным гостеприимством, что и прежде. Но порой случалось, что Эдит поднимала глаза и неожиданно натыкалась на озадаченный взгляд мужа; казалось, Реджинальд мучительно пытался что-то понять и не мог. Все чаще он уходил из дома по вечерам, а возвращался через несколько часов усталый и забрызганный грязью.

Время от времени Блейк пытался проявить чувства. Трудно было придумать что-нибудь более отвратительное. Эдит могла бы стерпеть раздражительность и даже дурное обращение, но неуклюжие ласки и нелепые, несвязные нежные слова приводили ее в отчаяние. Она не знала, что делать: рассмеяться или стукнуть по отвратительной физиономии? Безвкусная, бестактная преданность заполняла ее жизнь так же, как заполняют пространство дурные, тошнотворные запахи. Если бы можно было хоть ненадолго остаться наедине со своими мыслями! Но супруг торчал рядом день и ночь. Случалось, медленно приближался с противоположного конца комнаты, с каждым шагом становился все больше и страшнее, пока не превращался в бесформенное чудовище, подобное тем, какие рождает неуемное детское воображение. Эдит сидела неподвижно, плотно сжав губы и изо всех сил вцепившись в подлокотники кресла, чтобы не закричать.

Спасти могло только бегство. И вот однажды она решилась: поспешно сунула в сумку несколько самых необходимых вещей, незаметно выскользнула из дома и поехала на вокзал Чаринг-Кросс. Ближайший поезд отправлялся через час, так что времени на раздумье оставалось достаточно.

Есть ли смысл уезжать? Деньги скоро иссякнут, и что тогда? Муж непременно начнет искать и в конце концов найдет. Полная безнадежность!

Молодая кровь ответила на приступ отчаяния яростным стремлением к счастью. Почему ей суждено умереть, так и не узнав, что значит жить по-настоящему? С какой стати падать ниц перед монстром мирских условностей? Радость манила и звала; лишь трусость мешала протянуть руку и поймать мечту. Домой Эдит вернулась другим человеком: в душе проснулась надежда.

Спустя неделю в столовую вошел дворецкий и протянул хозяину конверт, надписанный рукой жены. Блейк принял письмо без единого слова, ничуть не удивившись. Казалось, он давно ожидал развязки. Открыл и прочитал, что Эдит оставила его навсегда.

Мир тесен, а деньги способны на многое. Сеннет ушел прогуляться, и Эдит осталась одна в крошечной гостиной. Любовники сняли квартиру в городке Фекам, куда приехали три дня назад. Дверь открылась, потом закрылась, и в комнате появился Блейк.

Она испуганно вскочила, однако, подчинившись повелительному жесту, тут же снова села. Спокойное достоинство сделало мужа чужим, незнакомым человеком.

— Зачем приехал? — спросила Эдит.

— Хочу, чтобы ты вернулась домой.

— Домой?! — воскликнула она. — С ума сошел! Разве не знаешь…

Он перебил и заговорил страстно и сбивчиво:

— Ничего не знаю! Не хочу ничего знать! Немедленно возвращайся в Лондон. Я все устроил так, что никто ничего не заподозрит. Меня дома не будет. Ты никогда больше меня не увидишь и сможешь исправить свою ошибку… нашу ошибку.

Эдит внимательно слушала. Особым благородством она не отличалась, а потому не могла противостоять желанию обрести счастье, не заплатив положенную цену. Доброе имя мужа ничего для нее не значило. Блейк настаивал. Окружающие подумают, что он всего лишь вернулся к прежним порокам, и мало кто удивится. Его жизнь вернется в привычное русло, а ее будут жалеть.