Сергей Толстой - Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах). Т.1

После праздничного вечернего чая, когда я уже лежал в постели, простившись со всеми, счастливый и умиротворенный, готовясь заснуть, ко мне вошел отец.

— Ты еще не спишь? — и он присел с края на одеяло.

— Нет. Что это у тебя?.. — В руке у него был лист бумаги, сложенный пополам.

Это я написал для тебя. Вчера вечером я о тебе много думал и хотел кое-что сказать тебе, но ты скоро забудешь то, что я скажу, а может быть, и не все поймешь сейчас, а долго ли еще мы будем вместе…

Что ты, папочка? — я совсем очнулся и встревоженно приподнялся на локте.

Нет, я просто так, ведь никто ничего не знает… Я только прочту тебе и оставлю этот листок, может быть, ты когда-нибудь о нем вспомнишь, и он тебе еще пригодится…

Что случилось? Он так говорит со мной уже второй раз. Первый раз это было два с лишним года назад в Петрограде, вскоре после смерти Коки. И тогда он тоже принес мне что-то… Это было маленькое Евангелие, в хорошем кожаном переплете. На первой странице он написал: «Милому Сереженьке от папы. В этой книге ты найдешь все, что только нужно для человека, и ответы на все вопросы». И дата… Но тогда все это было как-то наскоро. Мама ждала его. Они куда-то уезжали, да и я в свои семь лет не обратил большого внимания и скоро забыл, что он говорил мне…

Он развертывает лист, исписанный его крупным характерным почерком.

«Видишь, дружок мой милый, — читает он, — как твое старание и послушание венчаются успехом. Я учу тебя духу разума и любви. Господь наш сказал: „Будьте мудры как змии и кротки как голуби“, — и этому-то я хотел бы тебя научить. Рекомендую тебе не забывать чтения святого Евангелия. Ты видишь, как тебя все любят, как заботятся не только о воспитании твоем, но стараются научить жизни, научить как полезному и нужному тебе, так и приятному. Ты должен отблагодарить старших послушанием, прилежанием, а еще больше — заботой о них. Забота и жалость есть любовь. И как любят тебя во все часы дней, так и ты заботься и жалей постоянно всех окружающих. В этом залог счастья и благополучной твоей жизни, какая бы она, короткая или длинная, ни была. Уповай на Господа и умножай свои духовные силы. Если будешь иметь в себе Духа Господня, все остальное приложится тебе даром к этому главному. Ты должен знать, что добро и зло заразительны более счастья и всяких болезней. Поэтому прилепляйся к доброму и опасайся зла. Все нечистое, пагубное, грязное, вредное, Богу не угодное, уродливое и злое дурно не только само в себе, но один вид его, один дух его, один слух о нем — зараза и гибель. Почему Господь и говорит: „Отвернись от зла и сотвори благо“. Не обращай на зло взоров, слуха, вкуса, всякого из чувств твоих, но скорей делай доброе, чтобы забыть о зле. Не любопытствуй в дурном, не направляй пути к плохому, не иди на совет нечестивых. Тогда только укрепятся твои пути жизни, тогда только ты сможешь проложить свою дорогу в целине простора Божия. Содержи сердце свое правдивым и чистым, тогда иди по сердцу своему, и никто не заманит тебя в западни человеческие, и ни в какой тупик и засаду ты не втискаешься. Узок путь добра, мало идут им, но он приводит к беспредельному простору Божию; широк путь зла, и многие им бегут без оглядки, но он приводит в тесноту и предательство. Храни же тебя Господь на всех путях твоих. В руки Пречистой Царицы Небесной отдаю тебя. Расти и совершай положенное Господом с произволения его. Да будет всегда согласна свободная воля твоя…»

Отец быстро нагибается, крестит меня и крепко целует. Прежде чем я успеваю что-нибудь осознать, я вижу у лампы его лицо. На секунду влажным волнением блеснули глаза, и, привернув фитиль, он тушит лампу. Листок остается у меня в руке. Я не понял почти ничего. В первых фразах он сказал о моем старании и послушании… Мне стало стыдно от этой незаслуженной похвалы, и дальше я уже не успевал следить за тем, что он читал мне. Но от всего этого как-то тревожно и страшно. Что это значит? Почему он такой? Что он решил? Я не нахожу ответа и, прежде чем уснуть, долго ворочаюсь в постельке, приподнимаясь, перекладываю с одной стороны на другую свою горячую подушку…

……………………………………

На дворе во флигеле живут дачники. Ни имен, ни фамилий — дачники, и все тут. Каждое утро из своих окон мы наблюдаем, как две девочки с косичками (одна темноволосая, другая беленькая) бегут на кухню к тете Дине за молоком. На длинных ломких ножках бегут гуськом, одна за другой, через двор, с одинаковыми глиняными кринками, а спустя несколько минут возвращаются обратно. А там, во флигеле, есть и еще три девочки — поменьше. Всего пять. Отец их, железнодорожный служащий, недавно овдовел, и все пятеро остались у него на руках. Старших девочек папа с тетей Надей прозвали «веревочные барышни». Действительно, длинные и тонкие ноги и руки у них, точно веревочки. За последний год они, видно, неожиданно для самих себя очень выросли, и поэтому так нетвердо и непривычно держатся на этих ломких худеньких ножках. Скользя и путаясь в них, они бегут на кухню довольно бойко. Возвращение же совсем смешно: им так страшно упасть, поскользнуться и пролить свои горшочки. Поэтому обе движутся сосредоточенно и важно, вовсе не сгибая ноги в коленях, точно два журавлика-подростка. А кругом всюду страхи: гусак шипит, еще издали пригибая голову, индюк фырчит и, точно шар, подкатывается боком, боком, все ближе и ближе…