Уильям Голдинг - Свободное падение

Женщины, находившиеся в комнате, расположились тоже кто где придется. Одна из них держала в руках клубок. Другая, не шевелясь, застыла у среднего окна, неестественной неподвижностью напоминая живое изваяние на газоне. Сиделка, уверенно лавируя между столами, проплыла направо в дальний, самый сумрачный, угол этого аквариума.

– Мисс Айфор!

Молчание.

– Мисс Айфор! К вам пришли.

Она сидела на стуле перед диванчиком, лицом к стене, направо от меня. Руки сложены на коленях – словно позируя для портрета. Тонкие желтоватые волосы острижены по-мальчишески коротко – контур головы очерчен четко и ясно. Мне вспомнилось, как я, глубоко зарывшись пальцами в ее волосы, сжимал ей затылок, – и вот теперь, при свете дня, глазам моим предстала нагая истина. Лишенная своего пышного украшения, голова ее – от оголенного лба до затылочной кости – казалась совсем маленькой, крохотной.

Одна из женщин принялась громко всхлипывать, монотонно повторяя звук, походивший на протяжный плач какой-то болотной птицы:

– И-ип! И-ип! И-ип!

Никто не шелохнулся. Беатрис недвижно смотрела прямо перед собой, в пустоту. На лицо ее падала тень, однако слабое отражение от окрашенной стены скупого солнечного блика позволяло различить стертые, расплывшиеся черты. Лицо отекло, сделалось одутловатым – или прежние линии так огрубели? Костяшки пальцев разбухли, под зеленым балахоном угадывалось тяжелое, бесформенное туловище.

Мне вдруг почудилось, будто кисти моих рук на глазах вырастают, а комната слегка задрожала, как если бы под полом проходил туннель метрополитена.

Я с усилием разлепил губы:

– Беатрис!

Она словно не слышала. Сиделка, вынырнув из-за моего плеча, проворно скользнула вперед и склонилась над ней:

– Мисс Айфор, милочка! К вам гости.

– Беатрис…

– Мисс Айфор, душечка!

– И-ип! И-ип! И-ип!

Тело Беатрис, слегка накренившись, обнаружило признаки жизни. Она стала медленно, судорожными рывками – как фигура на часах кафедрального собора – двигаться по кругу. Через туннель с грохотом мчался скорый поезд. Рывок за рывком Беатрис одолела угол в девяносто градусов. Теперь она сидела спиной ко мне.

Кеннет тронул меня за руку:

– Я думаю, может быть…

Однако сиделка у себя в аквариуме лучше разбиралась, что к чему.

– Мисс Айфор, разве вам не хочется поговорить с вашим гостем? А ну, давайте-ка, давайте…

Она подхватила Беатрис под локоть, придерживая за плечо:

– Ну-ка, золотце мое, ну-ка!

Рывок, еще рывок…

– И-ип! И-ип! И-ип!

Тело Беатрис оказалось повернутым ко мне, лицом в фас. Зрачки ее запухших глаз прыгали, словно трясущиеся старческие руки.

– Разве не хочется вам сказать «здравствуйте»? Мисс Айфор, душечка вы моя!

– Беатрис!

Беатрис начала привставать со стула, не разнимая намертво сцепленных кистей рук. Рот ее был открыт, обращенные ко мне зрачки дергались без устали. Видел ее я плохо: пот застилал глаза, смешивался со слезами.

– Вот умница!

Выпрямляясь, Беатрис мочилась сквозь одежду: на подоле расплылось темное пятно, влага закапала, полилась по ее ногам и туфлям, хлюпая, забрызгивая мне ботинки. На полу копилась и растекалась лужа.

– Мисс Айфор, миленькая моя, ай как нехорошо, ай-яй-яй!

Кто-то взял меня за рукав и потянул в сторону:

– Знаешь, по-моему…

Меня развернули и повели к выходу по нескончаемым квадратам ровного голого пола. Вдогонку неслись надрывные жалобы болотных птиц.

– Ниже голову, ниже!

От моих ботинок и брюк все еще разило ею. Сильная рука, несмотря на попытки сопротивления, пригибала меня за шею к полу, заставляя скрючиться едва ли не пополам. Ниже, еще ниже, ткнуться носом в это зловоние.

– Ну как, лучше?

Слова не желали выговариваться. Они возникали передо мной, я отчетливо слышал их внутри себя, но язык мне не подчинялся.

– Еще чуть-чуть – и все будет в норме.

Причина и следствие. Закон преемственности. Моральная расплата. Грех и воздаяние. Сплошь – одни истины, от них не увильнуть. Оба мира существуют бок о бок. Во мне они совмещаются. Ответ приходится давать разом – и там, и там – в обоих мирах. Ниже, еще ниже, в самую гущу зловония…

– Ничего-ничего.

Тяжесть с шеи снялась. Ухватив за плечи, чьи-то руки выпрямили меня и вдавили в кресло.

– Посиди минуточку спокойно.

Сознание стремительно приблизилось ко мне через неимоверно долгие коридоры и нарисовало образ Кеннета за письменным столом. Я открыл глаза и увидел его перед собой. Он одарил меня профессионально бодрой улыбкой: