Гарольд Брайхаус - Я стал героем

— В Вашем случае, я бы сказал, брак — это все.

Долли фыркнула.

— Это потеря свободы. А мы отстояли наше право на свободу, так? Нет, я бы устроила сцену только ради фотографий в газетах, где их увидят киношники. Я хорошо выхожу не фотографиях, а остальное доделает моя романтическая история.

— Силы небесные, милочка, — возопил сэр Уильям, — есть в Вас хоть капля почтения? Фотографии! Все мои бескорыстные устремления Вы встречаете насмешкой. Вы… но все-таки! Вы не устроите скандала?

Девушка была холодна.

— Об этом, разумеется, можно договориться. Я всего лишь показываю вам, какой исключительный шанс упущу в случае уступки. Только представьте: я появляюсь и изливаю свое горе в момент, когда Вы за трибуной на фоне Юнион Джека перед толпой журналистов показываете табличку, провозглашающую Тима красой и гордостью Колдерсайда…

Сэр Уильям едва удержался от крика.

— Молчите, девушка. Фосдайк, — прорычал он, яростно обрушиваясь на секретаря, — какого черта Вы воображаете, что следите за делами, если у Вас под носом творится подобное?

— Он ни при чем, — смягчила удар Долли. — Я это приберегала для Вас.

— О-о, — застонал сэр Уильям. — А как счастливо все начиналось… — Он вынул авторучку. — Что ж, видимо, это единственный выход. Фосдайк, какое пособие мы назначили матери Мартло?

— Удвойте, накиньте фунт в неделю — что получается, мистер Фосдайк? — поспешила вставить Долли.

Сэр Уильям разинул рот, не веря в происходящее.

— Я о том, — при виде разинутого рта Долли снизошла до объяснения, — что она старая, не работала на снаряжении, не увиливала от подоходного налога и никогда не хотела попасть на экран. Что для нее — сумма, для меня — не деньги. Мой стандарт выше.

— Чем меньше, девочка моя, Вы говорите о своих стандартах, тем лучше, — возразил сэр Уильям. — Вам известно, что это шантаж?

— Ничуть. Я же ни о чем Вас не прошу. Если я лишь отмечаю, что минимальная плата в моем понимании — три фунта в неделю, никакого шантажа в этом нет.

Сэр Уильям молча вырвал листок из записной книжки Фосдайка.

— Три фунта в неделю!

— Нет, — разъяснила Долли. — Я не оцениваю возможную сумму так низко. Три фунта в неделю по нынешним временам маловато для девушки, попавшей в беду из-за красы и гордости Колдерсайда.

— А если Вы выйдете замуж? — предположил Фосдайк.

— Тогда я выйду замуж хорошо, имея собственные средства. Мне они полагаются ввиду того, что я вдова красы и гордости…

Глаза сэра Уильяма грозно сверкнули.

— Если я еще раз услышу эту фразу, я порву чек.

— Вдова Тима Мартло, — нехотя поправилась Долли. Сэр Уильям протянул ей только что подписанный документ. На простых, недвусмысленных условиях он соглашался пожизненно выплачивать ей три фунта в неделю. Пока она с ликованием читала бумагу, дверь испытала на себе пинок.

Бродяга по имени Тимоти Мартло, войдя, обернулся и бросил дворнику в дверной проем:

— Заорешь — вернусь, и ты ляжешь, — с этими словами он запер дверь.

Фосдайк храбро вышел навстречу.

— Что за вторжение? Кто Вы такой?

Бродяга убедился, что шляпа низко надвинута на лицо. Сунув руки в карманы, он выжидательно посмотрел на надвигающегося мистера Фосдайка.

— Пока я — тот, кто запер дверь.

Фосдайк устремился ко второму выходу, ведущему прямо не сцену. Бродяга опередил его и, оттеснив плечом, запер замок.

— Что, — участливым тоном обратился он к шарящему по стене сэру Уильяму, — нет звонка?

— Нет.

— Нет? — с издевкой произнес бродяга. — Звонка нет. Телефона нет. Ничего нет. Вот это влипли.

Фосдайк ожидал решения сэра Уильяма.

— Я могу крикнуть, позвать полицию, — предложил он.

— Рискованно, — отозвался бродяга. — Они ведь могут и прийти.

— Тогда… — начал секретарь.

— Рискни, — выразительно намекнул бродяга. — Но я бы не советовал. Я за эту неделю кучу усилий положил, чтобы не попасться колдерсайдским легавым. Они меня мигом опознают, сэру Уильяму это не понравится.

— Мне не понравится? — переспросил Рамбольд. — Мне? Да кто Вы?

— Ранен, пропал без вести, предположительно мертв, — процитировал бродяга. — Да только эта война много сказок развеяла, и мою среди прочих.

— Каких — прочих?

— Говорю же. Я из заблудших овечек, потерявшихся и пришедших домой в прескверные времена, — он сорвал с себя шляпу. — Глядите внимательно на это лицо, Ваша честь.

— Тимоти Мартло! — вскричал сэр Уильям.

Фосдайк уцепился за стул, Долли, доселе не выказывавшая ничего, кроме веселья, взвизгнула и вжалась в стену, всячески демонстрируя неподдельный ужас. Из всех троих один сэр Уильям, которому это невероятное возвращение сулило последствия чрезвычайно серьезные, сохранил присутствие духа, и мрачный Мартло отдал должное его мужеству.