Уильям Теккерей - Путевые заметки от Корнгиля до Каира, через Лиссабон, Афины, Константинополь и Иерусалим

Отъѣхавъ недалеко отъ земли Гошень, мы очутились посреди садовъ и виноградниковъ; лучи заходящаго солнца освѣщали безчисленные золотые грозды удивительно вкуснаго винограда. Мы остановились и попробовали его. Никогда не случалось намъ ѣсть ничего лучше этихъ ягодъ, никогда вода свѣжѣе той, которую принесъ вамъ Арабъ, не лилась въ пересохшее горло человѣка. ѣзда, солнце и болѣе всего Абу Гошъ сдѣлали ее такой вкусною: за эту услугу обязанъ я ему особенной благодарностью. Наконецъ, посреди самой ужасной рытвины, по которой, скользя, спускались наши лошади, услыхали мы пушечный выстрѣлъ; звукъ его долетѣлъ до насъ изъ Іерусалима. Сумерки здѣсь очень кратки; въ нѣсколько минутъ на природу, окружавшую насъ, легла густая тѣнь, и небо блеснуло тысячами звѣздъ.

Подъ этимъ-то великолѣпнымъ пологомъ проѣхали мы еще два часа. Вокругъ васъ тѣснились мрачныя горы; пейзажъ этотъ, нисколько не интересный днемъ, принималъ такой торжественный характеръ ночью, какого я нигдѣ, никогда не видывалъ. Робко, почти съ ужасомъ, приближались мы къ грозному мѣсту, средоточію былой и будущей исторіи человѣчества. Воспоминаніе объ этихъ чувствахъ не покинетъ человѣка до той поры, пока не притупѣетъ въ немъ память, и, можетъ быть, онъ такъ же часто и много будетъ думать, какъ рѣдко и мало говорить о нихъ.

По пріѣздѣ въ Іерусалимъ, леди нашей партіи скоро нашли для себя прекрасную квартиру въ греческомъ монастырѣ, гдѣ чистый воздухъ комнатъ и богатый кушаньями, виномъ и десертомъ столъ нимало способствовали къ возстановленію ихъ силъ, ослабѣвшихъ отъ утомительнаго путешествія. Не знаю, пользуются ли сами почтенные отцы монастыря хорошими снадобьями, которыми подчуютъ они гостей своихъ; но судя по ихъ наружности, надобно полагать, что они не прочь отъ этого. Монахи, которыхъ мы видѣли здѣсь, носятъ на лицахъ своихъ ясный отпечатокъ совершенно покойной совѣсти и привольнаго житья-бытья. Двое толстыхъ, краснощекихъ и неопрятно-одѣтыхъ служекъ безпечно сидѣли на солнышкѣ, поглядывая съ монастырской террасы на улицу: глаза ихъ выражали чувства, нисколько не сходныя съ понятіемъ объ аскетизмѣ.

Для путешественниковъ, не принадлежащихъ къ духовному званію, построенъ особый страннопріимный домъ. Снаружи и внутри, въ главной залѣ этого зданія выставленъ двухглавый орелъ: монастырь находится подъ покровительствомъ русскаго Императора, который ежегодно высылаетъ сюда значительную сумму денегъ на поддержаніе внѣшняго благолѣпія іерусалимской святыни, потому-то большая часовня въ храмъ Гроба Господня далеко превосходитъ богатствомъ украшенія всѣ другіе его придѣлы.

Съ нами пріѣхало сюда нисколько Поляковъ; они остановились въ латинскомъ монастырь, и мы нѣсколько разъ видѣли ихъ въ католической церкви колѣнопреклоненныхъ передъ иконами, или торжественно идущихъ съ зажженными свѣчами въ процесіяхъ, или благоговѣйно лобызающихъ мѣста, освященныя по преданію страданіемъ Спасителя.

Хотя латинскій монастырь и гостинница для путешественниковъ обширны и весьма удобны для житья, но все же они далеко отстали по чистотѣ и отдѣлкѣ отъ обители и страннопріимнаго дома греческихъ монаховъ. И тамъ, и здѣсь, судя по словамъ, не берутъ денегъ; однако же путешественникамъ приходятся поплатиться въ обоихъ. Католики торгуютъ четками, крестиками и перламутромъ, на которомъ вырѣзаны образа. Эти вещи покупаютъ они у ремесленниковъ и перепродаютъ ихъ съ небольшой выгодою. Англичане останавливались до-сихъ-поръ въ негодныхъ гостинницахъ, и только въ прошломъ году два или три человѣка изъ жителей Мальты догадались нанять нѣсколько домовъ для пріема туристовъ, гдѣ Англичане могутъ теперь найдти для себя приличное помѣщеніе за цѣну, которая для людей съ порядочнымъ состояніемъ не покажется очень выосокою.

У двери одного изъ этихъ домовъ, я съ большимъ удовольствіемъ спрыгнулъ съ сѣдла и бросилъ поводья. Привычная лошадь пошла безъ проводника къ хорошо знакомому ей стойлу по темному, перепутанному лабиринту здѣшнихъ аллей и закоулковъ, которыми проѣхали мы, своротивъ съ большой улицы, идущей отъ яфской заставы. Здѣсь только замѣтили мы нѣкоторые признаки жизни. Мужчины толпились въ дверяхъ домовъ или курили трубки передъ негодными кофейнями, гдѣ происходило пѣніе и разсказывались сказки; но въ другихъ улицахъ царствовала глубокая тишина, и даже не мелькнуло ни одной свѣчки въ окнахъ низенькихъ домовъ, мимо которыхъ пробирались мы.