Томазо Гросси - Марко Висконти

В течение всего дня болезнь все больше овладевала девушкой, которая была слишком слаба, слишком измучена и не могла оказать ей сопротивления.

Подчиняясь распоряжениям врача и настойчивым уговорам Эрмелинды, Биче все время молчала, спокойно лежала на подушках и довольствовалась тем, что неотрывно смотрела на сидевшую у нее в ногах мать, поворачивая за ней голову, если той почему-либо приходилось подвинуться на другое место.

В ногах кровати, рядом с Эрмелиндой, сидела любимая служанка Биче — Лауретта, которая, как ни уговаривали ее все присутствовавшие и особенно Биче, не захотела оставить комнату больной и пойти немного отдохнуть, хотя она очень нуждалась в отдыхе после мучительных бдений прошлых ночей. Она вполголоса рассказывала матери историю бед, которые они вместе с молодой госпожой перенесли после приезда в Розате. Она рассказала о том, как негодяи хитростью и обманом пытались заставить Биче отказаться от обета верности, данного ей своему супругу, как ее обманывали, чтобы заставить забыть его и склонить ее мысли к тому человеку, которого обе они считали виновником своих несчастий. Она не забыла упомянуть и о доброте жены управляющего, которая, несмотря на то что муж все время подозревал ее и следил за ней, никогда не переставала предупреждать их об опасности, давать им советы и по мере сил утешать их. Глубоко взволнованная этим рассказом, Эрмелинда время от времени бросала полный сострадания взгляд на свою бедную дочь, перенесшую столько мук, а Биче, которая прекрасно понимала, о чем они так долго разговаривают, отвечала ей улыбкой, полной любви.

Однако эта тишина и спокойствие иногда нарушались шумом, доносившимся из замка. Биче сразу же начинала прислушиваться, слабый румянец появлялся на ее лице, и она спрашивала у матери:

— Он приехал?

Эрмелинда поспешно выходила из комнаты и, возвращаясь, всякий раз отрицательно качала головой, хотя и добавляла при этом слова надежды и утешения.

К вечеру больная, которой становилось все хуже и хуже, снова захотела увидеться с родными.

— Послушай, дочь моя, — сказал ей отец. — Отторино еще не приехал, но мы ждем его сегодня вечером.

Биче взволнованно воскликнула:

— Отторино! Мой муж! Мой дорогой муж! Если бы я смогла увидеть его прежде, чем умру!

Эрмелинда и граф с трудом сдерживали рыдания и не могли вымолвить ни слова. Несколько секунд все молчали. Тем временем Лауретта принесла больной подкрепляющее питье, а сама села в кресло около кровати, но, сломленная усталостью и волнениями, вскоре опустила голову на одеяло и уснула. Как только Биче это заметила, она, не снимая руки с ее плеча, сделала знак присутствующим, чтобы они замолчали и не шумели. Она сама, продолжая говорить с исповедником, понизила и без того уже слабый голос, и благочестивый монах, растроганный этой благородной заботливостью, поступил точно так же. Вначале Биче ежеминутно просила поправить одеяла и подушки: ей хотелось то привстать, то перевернуться на другой бок, как это часто бывает с больными, которые от страданий не находят себе места; но теперь она старалась лежать неподвижно и сдерживала дыхание, боясь разбудить свою дорогую Лауретту, и только смотрела на нее любящим и ласковым взглядом. Когда Лауретта проснулась, начало уже светать и свет лампы, стоявшей рядом с кроватью, побледнел в лучах зари, падавших из окна напротив.

Проснувшаяся Лауретта удивленно обвела комнату взглядом, не понимая, где она находится, но тут ее взор упал на Биче, которая, нежно улыбнувшись, сказала ей:

— Ты со мной, с твоей Биче.

Лауретта смущенно опустила голову, стыдясь, что телесная немощь заставила ее на некоторое время забыть о своей госпоже. Но та, хотя и не угадала чувства Лауретты, сумела быстро ее утешить, отвечая благодарностью за каждую услугу, которую Лауретта оказывала ей с еще большей энергией и нежностью, чем прежде.

Через час после восхода солнца Биче сказала, что она устала и хочет поспать. Она опустилась на подушки, закрыла глаза и через некоторое время заснула тревожным лихорадочным сном. Вдруг она встрепенулась, словно от толчка, подняла голову и снова упала на подушки. Холодный пот выступил на ее лбу, дыхание стало прерывистым, пульс исчез. Все пришли в ужас, думая, что это конец. Однако это был всего лишь мимолетный приступ сердечной слабости, от которого она вскоре оправилась. Оглядевшись и видя всеобщее отчаяние, Биче ласково сказала:

— Отчего вы плачете? Видите, я опять с вами.