Эмиль Золя - Собрание сочинений. Т.13. Мечта. Человек-зверь

Пеке тотчас же распахнул дверцу и стал с такой яростью подкидывать уголь, будто хотел взорвать котел. Это был бунт, прямое неповиновение: кочегар озверел и, видно, забыл о том, что он вместе с машинистом отвечает за сотни человеческих жизней. Жак наклонился, чтобы передвинуть стержень поддувала и тем самым уменьшить тягу, но Пеке внезапно схватил его за плечи и резким толчком попытался сбросить с паровоза.

— Так вот что ты задумал, негодяй!.. А потом скажешь, будто я сам нечаянно свалился, подлец ты этакий!

Жак уперся рукой в стенку тендера, но тут противники поскользнулись и упали, однако, даже рухнув на маленький железный мостик, плясавший под ними, они не прекратили борьбы. Стиснув зубы, оба не произносили ни слова, и каждый старался пропихнуть другого в узкое отверстие, перегороженное лишь металлическим листом. Но это было не так легко: поезд стремительно мчался вперед, пожирая пространство; уже остался позади Барантен, уже состав с ходу ворвался в Малонейский туннель, а Жак и Пеке все боролись — они катались по куче угля, ударялись головами о стенки бака и судорожно отдергивали ноги от раскаленной дверцы топки, которая обжигала подошвы.

Изнемогая, Жак с отчаянием подумал, что у него лишь один путь к спасению — приподняться, закрыть регулятор и кликнуть на помощь людей, они вырвут его из рук этого дикаря и безумца, вконец озверевшего от водки и ревности. Нет, ему ни за что не справиться с таким верзилой! И Жак, все больше слабея, чувствовал, как волосы у него встают дыбом при мысли, что он вот-вот полетит на полном ходу с паровоза.

Сделав невероятное усилие, машинист потянулся к регулятору, но кочегар разгадал его замысел: он напрягся, привстал и, изловчившись, приподнял Жака, как ребенка.

— Ага, хочешь остановить машину!.. Не выйдет! Тебе понадобилась моя баба?.. Отправляйся же ко всем чертям!

А поезд все мчался и мчался, с ужасающим грохотом он вырвался из туннеля и несся теперь вперед по темной пустынной местности. Как молния, промелькнул он мимо Малоне, и стоявший на платформе помощник начальника станции даже не успел разглядеть, что на площадке паровоза два человека схватились в смертельном поединке.

Собрав все силы, Пеке столкнул Жака с паровоза; но тот, почуяв под собой пустоту, судорожно ухватился за шею кочегара и увлек его за собой. Два отчаянных вопля слились в один, потом все стихло. Машинист и кочегар упали на рельсы, так и не разжав ужасных объятий, их затянуло под поезд, и колеса безжалостно раздавили и искромсали двух этих людей, так долго живших как братья. Их тела превратились в окровавленные обрубки без головы и без ног, по руки навеки сплелись, как будто мертвецы все еще продолжали душить друг друга.

А паровоз, которым никто уже не управлял, все несся и несся вперед. Наконец-то строптивая и норовистая машина получила волю, и теперь она мчалась во весь опор, точно необъезженная кобылица, что вырвалась из рук жокея и мчится, как ветер в поле. Воды в котле было достаточно, уголь в топке ярко пылал; через полчаса давление пара достигло предела, и поезд летел, как стрела. Усталый обер-кондуктор, должно быть, уснул. Солдат, набитых как сельди в бочке, совсем развезло, они развеселились от быстрой езды и еще громче орали песни. Состав вихрем пролетел мимо Мароммы. Приближаясь к семафорам и станциям, он больше не свистел. Он бешено стремился вперед, точно обезумевшее животное, которое, невзирая на препятствия и не разбирая дороги, несется очертя голову. Он мчался все быстрее и быстрее, будто устрашенный хриплым дыханием, с шумом вырывавшимся из его груди.

В Руане паровоз должен был набирать воду; вот почему все на станции оледенели от ужаса, когда, изрыгая дым и пламя, мимо пронесся этот взбесившийся поезд: на паровозе не было ни машиниста, ни кочегара, а из вагонов, предназначенных для перевозки скота, неслись осипшие голоса солдат, оравших патриотические песни. Они ехали на войну и торопились туда — на берега Рейна! Железнодорожные служащие стояли разинув рты и возбужденно размахивали руками. Потом послышались крики: нет, нет, ни за что этот взбунтовавшийся огнедышащий поезд не минует благополучно Соттвильскую станцию, ведь, как и все узловые пункты, она забита составами и маневровыми паровозами! Дежурный кинулся на телеграф, чтобы предупредить Соттвиль. И там успели отодвинуть на запасной путь товарный поезд, преграждавший дорогу. И вовремя — издали уже доносился храп вырвавшегося на свободу чудовища! Проскочив в мгновение ока оба туннеля возле Руана, стальной зверь в яростном галопе летел вперед, как будто его гнала какая-то неведомая и неодолимая сила, — теперь уже ничто не могло его остановить! Он, словно метеор, пронесся через Соттвиль, не встретив на пути никакой помехи, и опять скрылся во мраке; некоторое время еще слышался его грохот, потом все затихло.