Роберт Вальзер: Сочинения Фрица Кохера и другие этюды

Когда приходит осень, листья падают с деревьев на землю. В сущности, надо было написать: когда падают листья, приходит осень. Необходимо было написать: когда падают листья, приходит осень. Необходимо улучшать стиль. В прошлый раз оценка была такая: «Стиль убогий». Меня это огорчает, но что я могу поделать? Мне нравится осень. Воздух свежеет, вещи на земле сразу выглядят совсем иначе, по утрам все торжественно сверкает, а ночи такие прохладные. Но мы все равно гуляем допоздна. Гора за городом переливается всеми красками. Грустно думать, что эти краски означают приближение всеобщей бесцветности. Скоро полетит снег. Снег я тоже люблю, хотя, если ноги промокли и замерзли, топать по снегу неприятно. Но зато потом… Вот когда пригодятся теплые войлочные тапочки и жарко натопленные комнаты! Только жалко бедных детей, тех, у кого в доме не топят. Как должно быть ужасно все время мерзнуть. Будь я беден, я не стал бы делать домашних заданий, я бы умер, да, умер бы всем назло. Как красивы сейчас деревья! Их ветви вонзаются в серый воздух, словно острые шпаги. Можно видеть воронов, а вообще-то их никогда не видно. Птицы больше не поют. Все-таки природа прекрасна. Как искусно она подбирает цвета, меняет наряды, примеряет и сбрасывает маски! Это просто волшебно. Будь я художником (хотя не исключено, что я им стану, ведь человеку не дано знать своего предназначения), я бы с наибольшей страстью рисовал осень. Боюсь только, что тогда мне не хватит красок. Может, я еще слишком мало в этом разбираюсь. И зачем вообще переживать из-за того, что еще только когда-нибудь случится? Нужно ловить душой лишь настоящий момент. Где я слышал эти слова? Где-то, наверное, слышал. Возможно, от моего старшего брата, он студент. Скоро наступит зима, закружится снег, ах, как же я этому рад! Когда вокруг все белым-бело, даже как будто лучше отвечаешь на уроке. Цвета переполняют память всякими завихрениями. Цвета — всего лишь сладкая путаница в голове. Я люблю все одноцветное, монотонное. Снег, например, он как мелодия для одного голоса. Вот если бы цвета могли впечатлять так же, как пение! Белый цвет звучал бы как журчанье, шепот, молитва. Огненные цвета, осенние, это крик. Зелень середины лета — многоголосье на самых высоких тонах. Правда? Не знаю. Все равно г-н учитель по доброте своей это исправит. — Как все устроено в мире! Скоро Рождество, до Нового года рукой подать, а потом настанет весна, так все и движется вперед, шаг за шагом. Я не такой дурак, чтобы считать шаги времени. Не люблю считать. В арифметике я не силен, хотя отметки у меня хорошие. Чувствую, коммерсант из меня никогда не получится. Только бы родители не отдали меня в ученики какому-нибудь торгашу. Я от него сбегу, и какой им от этого прок? Ну вот, кажется, я достаточно написал про осень. И много чего наплел про снег. За что и получу хорошую оценку в четверти. Оценки — глупое изобретение. По пению у меня «отлично», а я не возьму правильно ни единой ноты. Как так получается? Лучше бы нам давали яблоки вместо оценок. Но тогда пришлось бы раздать слишком много яблок. Эх!

Ночью по темному лугу шагает одинокий странник. Звезды, сияющие над ним, — его провожатые. Он погружен в свои мысли. Внезапно он замечает, что небо над его головой багровеет. Он останавливается, передумывает и поворачивает обратно в город: он знает, случился пожар. Он ускоряет шаги, но до города слишком далеко, в мгновение ока туда не перенестись. Пусть он шагает побыстрей, а мы посмотрим, как ведут себя жители города во время страшного пожара, вспыхнувшего в самом центре. Какой-то мужчина мечется по тихим переулкам и, трубя в рожок, будит спящих горожан. Каждый узнает своеобразный, жуткий звук пожарного рожка. Все, что может вскочить, вскакивает, протирает глаза, приходит в себя, одевается, поднимается на ноги и бежит вместе с толпой к месту пожара. На главной улице горит один из самых богатых домов общины. Огонь охватывает все вокруг, как будто у него сотня загребущих цепких рук. Пожарная команда еще не прибыла. Пожарная команда всегда действует медленно, особенно в нашем городе. Ей давно пора приехать, а то становится страшно. Огонь, как и все дикие стихии, не имеет разума и действует совсем как сумасшедший. Почему же человеческие руки, способные его обуздать, еще не подоспели? Неужели в такую ужасную ночь люди могут оставаться равнодушными? На площади много народу. Конечно, и я, и господин учитель, и весь наш класс тоже здесь. Все в недоумении глядят на пожар. — Наконец приезжает пожарная команда (кажется, что она еще не совсем проснулась) и начинает свои приготовления. Пока что они заключаются в бессмысленной беготне и криках. Зачем так орать? Приказ и молчаливое исполнение были бы гораздо лучше. Огонь уже разгорелся с неистовой силой. Дали ему время, вот он и разгорелся. Он огрызается, вырывается, шипит, беснуется, он похож на красномордого пьяницу в горячке, который опустошает и крушит все, что попадет ему под руку. Дом в любом случае не уцелеет. Все красивые вещи и дорогие товары, лежащие в подвале, сгорят — ну и пусть, только бы люди не погибли. Но кажется, происходит самое ужасное. Из дыма и языков пламени слышен крик девочки. Бедное создание! Внизу, на улице, ее мать падает в обморок. Ее поддерживает какой-то коммивояжер. О, если бы я был большим и сильным! Я бы дал отпор пламени и спас девочку как герой! Нет ни одного героя? А ведь есть прекрасная возможность показать себя благородным и отважным мужчиной. Но что это? Молодой, худощавый, бедно одетый человек лезет по высокой лестнице прямо в дым, в жар, появляется на миг в жутких отсветах пламени, затем он снова пропадает из вида и возвращается — какое зрелище! — с девочкой. Держа ее на одной руке, а другой рукой цепляясь за лестницу, он спускается вниз и передает девочку матери, а та уже пришла в себя и чуть ли не душит ее в объятиях. Какой момент! О, если бы я был этим смельчаком! О, если бы мне стать таким мужчиной! Дом сгорел дотла. На улице стоят, обнявшись, мать и дочь, а тот, кто спас девочку, бесследно исчез.