Август Стриндберг - Полное собрание сочинений. Том 2. Повести. Рассказы. Драмы

Жрецы слезают с верблюдов, не удостаивая своим вниманием феллаха, который в почтительной позе неподвижно лежит на брюхе, и подходят к быку. Духовные особы с любопытством следят за ходом его работы, рассматривают разгоряченное животное с головы до ног, тычут ему пальцами в бока и заглядывают ему в рот. После такого тщательного осмотра жрецов вдруг охватывает какой-то трепет, они падают ниц и затягивают псалом.

Исполнив свой долг перед грядущими поколениями, бык начинает обнюхивать своих неожиданных поклонников. Потом, он поворачивается к ним задом и медленно проводит хвостом по их лицам.

Наконец, поднявшись на ноги, жрецы обратились к феллаху:

— Счастливейший из смертных! — сказали они, — в твоих нечистых руках солнце родило и возрастило быка Аписа, тысяча шестнадцатое воплощение Озириса.

— Его зовут Александром, — возразил изумленный феллах.

— Молчи, глупец! На лбу у твоего быка отпечаток месяца, у него священные знаки на боках и навозный жук под языком. Он — сын солнца!

— Вот уж неправда! Он сын быка из нашего общественного стада.

— Прочь, жаба! — закричали жрецы. С этой минуты, в силу священного закона Мемфиса, этот бык уже не принадлежит тебе.

Тщетно старался бедный феллах доказать жрецам всю незаконность такого отчуждения частной собственности. Жрецы с своей стороны сделали всё, что могли, чтобы вразумить неразумного феллаха, но им так и не удалось убедить владельца в божественности происхождения его собственного быка. Феллах упорно стоял на своем, и Жрецы, приказав ему хранить строжайшую тайну, без дальнейших церемоний увели с собой злополучного быка.

Освещенный утренними лучами солнца храм Аписа представлял великолепное зрелище, производившее впечатление чего-то божественного и таинственного на непосвященных и вызывавшее только улыбку у посвященных, знавших, что за этими таинственными символами ровно ничего не скрывается.

Толпа деревенских женщин собралась под портиком храма и терпеливо ожидала той минуты, когда откроют ворота и примут от них сосуды с молоком, которые они принесли в жертву мнимому новорожденному богу.

Наконец, где-то внутри храма послышался глухой звук рога, и в больших воротах открылась маленькая форточка. Невидимые руки приняли сосуды с молоком, и форточка снова захлопнулась.

В это время в самом святая святых храма стоял в стойле бык Александр и мирно жевал сено, искоса поглядывая на жрецов, усердно намазывавших маслом медовый пирог, который благосклонно изволили кушать высшие духовные особы в честь бога Аписа.

— А молоко-то с каждым днем становится всё хуже, — проговорил кто-то из жрецов.

— Да. Неверие распространяется в народе, — отвечал другой.

— Ну, посторонись же ты, осел! — кричал третий жрец, чистивший скребницей быка. Эти выразительные слова сопровождались не менее выразительным пинком в грудь злополучного животного.

— Да, падает религия, — грустно заметил первый жрец.

— К чёрту все религии, раз они не приносят больше дохода!

— Это всё так, но народу всегда надо иметь какую-нибудь религию, если не теперешнюю, то какую-нибудь новую.

— Да поворотись ты, чучело! — кричал снова жрец, чистивший быка. — Завтра ты, чёрт тебя возьми совсем, будешь изображать боженьку!

После этих слов всё духовенство засмеялось так весело и так громко, как умеют смеяться только духовные особы.

На следующий день бога Аписа покрыли гирляндами и венками, обвили пестрыми шелковыми лентами и повели в процессии за толпой детей и музыкантов вокруг храма для того, чтобы народ мог его видеть и поклониться своему богу.

Сначала, всё шло как нельзя лучше, и первые полчаса ничто не нарушало всеобщего ликования. Но по роковой случайности прежний хозяин злополучного быка Александра, не имея чем заплатить подати, в это самое утро привел в город продавать свою единственную корову. Корова еще стояла на площади, когда из соседней улицы появилась процессия, и мимо покинутой супруги провели её мужа, от ложа и стола которого она была отлучена уже столько месяцев. Бык, чувствовавший в себе необычайную силу после продолжительного невольного вдовства, почуяв близость своей дражайшей половины, забыл про обязанности, которые налагало на него его божеское звание, и поступил совсем по-земному. Он опрокинул своих телохранителей и бросился к своей супруге.

Дело принимало скверный оборот, и надо было во что бы то ни стало спасать положение. В довершение несчастья феллах, увидев своего быка, пришел в неописуемый восторг, забыл про всякую осторожность и стал кричать на всю площадь: