Гектор Манро: Игрушки мира

— Харви, — сказала Элеонора Боуп, вручая брату вырезку из утренней лондонской газеты от 19-ого марта, — прочти-ка здесь про детские игрушки, пожалуйста; это все в точности совпадает с некоторыми нашими мыслями о влиянии и воспитании.

"По мнению Национального Совета Мира", гласила вырезка, "возникают серьезные возражения в связи с тем, что нашим мальчикам предоставляют целые полки вооруженных людей, артиллерийские батареи и эскадры дредноутов. Как признает Совет, мальчики по природе своей любят сражения и все воинственное…., но это не причина поддерживать, развивать и укреплять их примитивные инстинкты. На Детской Выставке, которая откроется в "Олимпии" через три недели, Совет Мира предложит родителям альтернативу в форме выставки "игрушек мира". В специально подстроенной модели Дворца Мира в Гааге будут размещены не миниатюрные солдаты, а миниатюрные гражданские лица, не с ружьями, а с плугами и промышленными изделиями… Надеемся, что производители последуют совету организаторов выставки, которая тем самым повлияет на ассортимент игрушек в магазинах".

— Идея, конечно, интересна; задумано очень хорошо, — сказал Харви. — А вот удастся ли все это на практике…

— Мы должны попробовать, — прервала его сестра, — ты придешь к нам на Пасху, а ты всегда приносишь мальчикам какие-нибудь игрушки, так что у тебя будет прекрасная возможность продолжить новый эксперимент. Пройдись по магазинам и купи любые игрушки или модели, которые имеют отношение к гражданской жизни в самых мирных ее проявлениях. Конечно, тебе придется объяснить детям смысл игрушек и заинтересовать их новой идеей. Очень жаль, что игра "Осада Адрианополя", которую им прислала тетя Сьюзен, не нуждается в объяснениях; они уже узнали все формы и флаги, даже запомнили имена командиров. И когда я услышала однажды утром, что они изъясняются неподобающе, мальчики сообщили мне, что это приказы на болгарском языке; конечно, это мог быть и болгарский, но в любом случае игру я у них отобрала. Теперь буду надеяться, что твои пасхальные подарки дадут совершенно новый импульс и направление размышлениям ребят. Эрику еще нет одиннадцати, а Берти только девять с половиной, так что они в самом что ни на есть подходящем возрасте.

— Но есть и примитивные инстинкты, с которыми, знаешь ли, следует считаться, — с сомнением сказал Харви, — да и наследственность тоже… Один их двоюродный дедушка весьма решительно сражался в Инкермане — его участие особо отмечено в нескольких депешах; а их прадед разносил пылающие дома своих соседей-вигов, когда был принят великий Билль о реформах. Однако, как ты говоришь, они сейчас очень впечатлительны. Я постараюсь как смогу.

В пасхальную субботу Харви Боуп распаковал большую красную картонную коробку под жадными взглядами племянников.

— Ваш дядя принес вам самую новую игрушку, — выразительно сказала Элеонора, и нетерпеливая молодость в тревоге заколебалась между албанскими солдатами и корпусом сомалийских наездников. Эрик склонялся на сторону вторых.

— Там будут верховые арабы, — прошептал он, — у албанцев забавная форма, и они сражаются целыми днями, да и ночами, когда восходит луна, но у них скалистая страна, так что у них нет никакой конницы.

Огромное количество мятой бумаги — первое, что они увидели, когда была снята крышка; самые восхитительные игрушки всегда начинались именно так. Харви приподнял верхний слой и приоткрыл весьма невыразительное квадратное сооружение.

— Это форт! — воскликнул Берти.

— Нет, не форт, это — дворец мпрета Албании, — сказал Эрик, очень гордившийся своими познаниями в экзотических словах. — Там же нет окон, видишь, чтобы прохожие не могли стрелять по Королевскому Семейству.

— Это — муниципальный мусорный ящик, — поспешно сказал Харви. — Видите, все отходы и городской мусор скапливаются там вместо того, чтобы валяться вокруг, причиняя вред здоровью граждан.

В ужасной тишине он вытащил из коробки маленькую фигурку человека в черной одежде.

— Это, — пояснил он, — выдающийся гражданин, Джон Стюарт Милль. Он был авторитетом в политической экономии.

— Почему? — спросил Берти.

— Ну, он стремился к этому; он думал, что это будет весьма полезно.

Берти издал выразительный стон, явно доказывавший, что его взгляды на этот предмет сильно отличались от взглядов Джона Стюарта Милля.

Появилось еще одно квадратное здание, на сей раз с окнами и дымоходами.