Гектор Манро - Рассвет над Брахмапутрой-рекой

В турецкой бане, в относительно тёплой её части, сидел Кловис — то погружаясь в неподвижную задумчивость, то начиная быстро водить авторучкой по страницам блокнота.

— Не отвлекай меня своей ребячьей болтовнёй, — предупредительно бросил он Берти ван Танну, который лениво развалился в соседнем кресле и, судя по его виду, был не прочь начать беседу. — Я пишу бессмертное стихотворение.

Берти сразу заинтересовался.

— Уверен, вы стали бы находкой для портретистов, если бы прославились как поэт. Даже если бы в Академии не удалось повесить ваше похожество, подписанное «Кловис Сэнгрейл, эсквайр, работает над своим последним стихотворением», его можно было бы выставить как «Эскиз обнажённого» или «Орфей спускается на Джермин-стрит». От художников непрестанно слышишь жалобы, что современная одежда им только мешает, тогда как полотенце и авторучка…

— Миссис Пэклтайд предложила мне написать кое-что, — не дал закончить ему Кловис, игнорируя побочные последствия славы, на которые упирал Берти ван Танн. — Видишь ли, «Нью Инфанси» — газета, которую выпустили с одной лишь целью: заставить «Нью Эйдж» выглядеть устаревшей и закоснелой, — напечатала «Оду ко дню коронации» Лоны Бимбертон. «До чего удачный ход, — сказала миссис Пэклтайд, прочитав её. — Всякий, разумеется, может написать «Оду ко дню коронации», но никому, кроме вас, не пришло это в голову». На это Лона возразила, что подобная работа связана с большими трудностями, и дала всем нам понять, что такое по плечу, в общем-то, лишь немногим избранным. В отличие от Лоны Бимбертон, миссис Пэклтайд не раз выручала меня, — играла роль финансовой санитарки, выносящей тяжелораненого с поля боя, что случалось, прямо скажем, весьма часто, — поэтому я вмешался в разговор и сказал, что если взяться за дело всерьёз, подобные произведения можно выдавать квадратными ярдами. Лона заявила, что у меня ничего не выйдет, и мы заключили пари — но, между нами говоря, мне кажется, что мои денежки никуда не денутся. Разумеется, по условиям спора, произведение должно быть где-нибудь напечатано, причём не в местной прессе. К счастью, миссис Пэклтайд, неоднократно оказывавшая мелкие знаки внимания издателю «Смоуки Чимни», сумела внушить ему симпатию к своей особе, поэтому если мне удастся выжать из себя что-либо в объёме обычной оды, думается, всё будет в порядке. И дело пока движется настолько успешно, что я уже начал опасаться, не принадлежу ли я к числу немногих избранных.

— Не поздновато ли сочинять оду по случаю коронации? — заметил Берти.

— Конечно, на сей раз это будет «Роспуск дарбара» [1] Дарбар — крупное церемониальное действо, во времена британского правления призванное продемонстрировать верность британской короне. , — сказал Кловис, — одна из тем, к которой, при желании, можно обратиться в любой момент.

— Что ж, теперь я понимаю, почему вы работаете над одой именно здесь, — сказал Берти с видом человека, неожиданно решившего запутанную проблему. — Вам хочется прочувствовать местную температуру.

— Мне хотелось избавиться от неуместного вмешательства умственно неполноценных, — сказал Кловис. — Но, похоже, моим надеждам не суждено сбыться.

Берти ван Танн собрался было воспользоваться своим полотенцем в качестве орудия возмездия, но, прикинув, что у него самого не защищена значительная часть «береговой линии», а Кловис, помимо полотенца, вооружен ещё и ручкой, лишь поудобнее устроился в своём кресле.

— Можно ли ознакомиться с отрывками из бессмертного труда? — миролюбиво поинтересовался он. — Обещаю, что всё, что я услышу, не заставит меня отказаться от приобретения, когда потребуется, нужного номера «Смоуки Чимни».

— Хоть это почти то же самое, что метать бисер в кормушку свиньям, — шутливо заметил Кловис, — я могу почитать тебе отдельные части оды. Она начинается с описания общего роспуска участников дарбара:

— Я сомневаюсь, что Куш-Бихар расположен близко от Гималаев, — прервал его Берти. — Когда работаешь над такой вещью, надо иметь под рукой атлас; кстати, а почему слоны утомлённые и обессилевшие?