Гектор Манро: Предупреждение

Алисия Дебченс сидела в углу пустого железнодорожного вагона, внешне — более или менее непринужденно, внутренне — с некоторым трепетом. Она решилась на приключение, не столь уж незначительное в сравнении с привычным уединением и покоем ее прошлой жизни. В возрасте двадцати восьми лет, оглядываясь назад, она не видела никаких событий, кроме повседневного круга ее существования в доме тетушки в Вебблхинтоне, деревеньке, удаленной на четыре с половиной мили от провинциального города и на четверть столетия от современности. Их соседи были стары и немногочисленны, они не были склонны к общению, но полезны, вежливы и полны сочувствия во время болезни. Обычные газеты были редкостью; те, которые Алетия видела регулярно, были посвящены исключительно религии или домашней птице, и мир политики был нее незримым и неизведанным. Все ее идеи о жизни вообще были приобретены из популярных респектабельных романов, и изменены или усилены теми знаниями, которые предоставили в ее распоряжение тетя, священник и домоправительница тети. И теперь, на двадцать девятом году жизни, смерть тети хорошо ее обеспечила в финансовом отношении, но лишила родственников, семьи и человеческих отношений. У нее было несколько кузин и кузенов, которые писали ей дружеские, хотя и редкие письма. Но поскольку они постоянно проживали на острове Цейлон, о местоположении которого Алетия имела смутное представление, исключая содержащуюся в гимне миссионеров гарантию, что человеческий элемент там мерзок, то кузены не могли быть ей полезны.

У нее были и другие кузены, более далекие в человеческом отношении, но не столь уж географически удаленные, учитывая, что они обитали где-то в центральных графствах. Она с трудом могла вспомнить, когда с ними встречалась, но один или два раза за последние три-четыре года они выражали вежливое пожелание, что она должна нанести им визит; они, вероятно, не особенно расстроились из-за того, что нездоровье тети помешало Алетии принять все их приглашения. Выражение сочувствия, которое было получено в связи со смертью тети, содержало неопределенную надежду, что Алетия в ближайшем будущем найдет время, чтобы провести несколько дней с кузенами. И после многих размышлений и продолжительных колебаний она написала, что хотела бы приехать в гости в определенное время несколько недель спустя. Семейство, как она с облегчением узнала, было невелико; две дочери вышли замуж и жили где-то далеко, в доме обитали только старая миссис Блудвард и ее сын Роберт. Мисси Блудвард была, судя по всему, инвалидом, а Роберт — молодым человеком, который кончил курс в Оксфорде и входил в парламент. Далее этого знания Алетии не простирались; ее воображение, основанное на ее обширном знании людей, встравшихся в романах, должно было заполнить пробелы. Мать было нетрудно вообразить; либо она окажется сверх-любезной старой леди, переносящей свою болезнь с безропотной силой духа и находящей доброе слово для мальчика садовника и солнечную улыбку для случайного посетителя, либо она будет холодной и злой, глаза ее будут вворачиваться в посетителя, как два буравчика, а сама миссис Блудвард будет безгранично преклоняться перед своим сыном. Воображение Алетии склоняло ее к последнему предположению.

Роберт представлял больше проблем. Существовали три основных типа мужественности, которые следовало учитывать в разработке классификации; был Хьюго, сильный, добрый и красивый, редкий тип, не очень часто встречающийся; был сэр Джаспер, до крайности мерзкий и абсолютно недобросовестный, и был Невил, в душе совсем не плохой, но слабохарактерный и обычно требующий постоянных усилий двух хороших женщин, предохраняющих его от окончательного падения. Вероятнее всего, сочла Алетия, Роберт принадлежит к последней категории, так что она определенно сможет насладиться дружбой одной или двух превосходных женщин, а еще сможет получить представление о нежелательных авантюристках или столкнется лицом к лицу с опрометчивыми, ищущими развлечений замужними женщинами. Это была в целом захватывающая перспектива — столь внезапное погружение в неизведанный мир неизвестных людей; и Алетия очень сожалела, что не может взять с собой священника. Она не была, однако, богата или достаточно знатна, чтобы путешествовать со священником, как всегда делала маркиза Мойстонкли в только что прочитанном романе. Так что Алетии пришлось признать, что данный вариант просто невозможен.