Лесь Мартович - Хитрый Панько и другие рассказы

Судья.Да что тут много толковать? Из его показаний следует, что воровал.

Подсудимый.Я ничего не воровал, я брал топливо. Мне причитается.

Судья.Если ты считаешь, что тебе полагается, подай жалобу на барина, а воровать не дозволено.

Подсудимый.А куда подавать жалобу?

Судья.В суд.

Подсудимый (с хитрой миной ). Эге! (Смотрит на ножку стола.)

Судья.За то, что ты воровал хворост, отсидишь две недели под арестом и обязуешься возвратить барину хворост или уплатить пятьдесят крейцеров.

Подсудимый.Оксана не отдаст хвороста, — нечем же будет топить.

Барин.Я из твоей получки удержу.

Подсудимый.Как так из получки? Я взял до получки полкорца [3] Корец — старинная мера сыпучих тел. кукурузы у лавочника.

Судья.Согласен с приговором или обжалуешь?

Подсудимый.Где?

Судья.В высшей инстанции.

Подсудимый смотрит на ножку стола.

Ну?

Подсудимый.Я никуда не буду жаловаться…

Судья.Тогда катай под арест!

Подсудимый.Но я же взял полкорца…

Судебный пристав уводит осужденного.

1899

— Били вы Иваниху? — спросил судья Грицька, который стоял перед ним босой, с закатанной штаниной, в кафтане внакидку и с всклокоченной головой. В волосах у него торчало несколько соломинок. Как спал в риге, в таком виде и поднялся с зарей и зашагал в город «на суд и расправу».

За Грицька ответила Иваниха. Она насколько могла быстро протиснулась меж людей и шла не останавливаясь, покуда не ударилась пальцами ног о помост, на котором стоял судейский стол.

— Бил! Ой, бил меня, сколько его душе было угодно! Сапкой. По голове, по бокам, по рукам, по ногам, куда попало… Вот, прошу милости, смотрите, какие синяки…

— Тише, баба! Я Грицька спрашиваю!

Иванихе казалось, что если будет говорить Грицько, он выиграет дело. Поэтому она не утихала:

— Прошу милости у судьи. Он врать будет, будет говорить, что это его земля, что я затеяла ссору. А я сейчас вот тут присягну, как на духу…

— Тихо, говорю, баба!

Гриць воспользовался случаем. Подошел крадущимися шагами к самому столу и с хитрой улыбкой указал пальцем на Иваниху:

— Глядите, прошу милости у пресветлого суда: она всегда так. Коли она тут, в цесарском суде, такая — то какая ж она дома! Прицепится, что репей к кожуху…

— А вот и нет! Врете! — перебила Иваниха. — Это вы разбойник… Не кричали вы, что меня зарежете? А, что?!

— Тише, баба, не то сейчас арестую!

— Вот еще, не дают говорить!.. — Голос Иванихи прервался от душивших ее слез.

Грицько так и просиял.

— Вот оно, твое право! А как похвалялась в селе: я его под суд отдам, в тюрьму сядет!..

— А он говорил, прошу милости у судьи, что суда не боится.

— Врешь!

— Нет, говорили!

— Врешь!

— Люди слыхали!

— Врешь!

— Тихо, а то я вас обоих арестую. Разнимите их!

Двое свидетелей — один старый, седой, второй молодой — втиснулись между Грицьком и Иванихой.

— Бил ты Иваниху? — начал разбор дела судья.

— Прошу выслушать, пресветлый судья, я расскажу, с чего пошло. Еще мой покойник отец, царство ему небесное..

— Но я же тебя спрашиваю: бил ты?

— Прошу милости, пан судья, выслушайте ж. А то не узнаете, с чего пошло. Это все из-за межи…

— Это моя межа! — крикнула стоявшая по другую сторону стола Иваниха.

— Вот тебе твое! Видишь? — И Грицько ткнул кукиш под нос старику свидетелю, так как до Иванихи не дотянулся.

— Но мне ни к чему, с чего пошло. Я хочу знать: бил ты Иваниху?

— Да вот она говорит, что бил.

— А я хочу слышать от тебя.

— Я ее в суд не тащил. Чего она хочет от меня? У меня сегодня рабочий день!

— Бил ты? Да или нет?

— Это было на моей собственной меже.

— Бил ты?

— А когда ж я ее бил?

— Я тебя о том и спрашиваю.

— А чтоб она ногами так забила при своей кончине, пошли ей святой господь! Когда ж я ее бил? Замахнулся раз-другой сапкой, потому как это на моей меже было, я тогда окучивал картошку.

Иваниха прижалась к свидетелям и заломила руки:

— Ой! Да что ж он говорит? Да он же врет, не слушайте его!

— Пишите, — сказал судья писарю. — Обвиняемый отрицает свою вину. Теперь я вас выслушаю, — обратился он к старику свидетелю. — Только говорите правду. Как вас зовут?

— Прошу милости у пресветлого суда, я не согласен, чтоб он говорил, это ее свидетель, — запротестовал Грицько.