Жан-Поль Сартр - Дороги свободы. III.Смерть в душе. IV.Странная дружба

Глаза Тибо оживляются.

— Кого именно?

— Шнейдера.

— У него неприятности? — спрашивает Тибо. — Его ищут фрицы?

— Нет, — отвечает Брюне, — пока что нет.

— Понимаю, — говорит Тибо. Он качает головой. — Ему будет скучно, голландцы совсем не говорят по-французски.

— Это даже хорошо.

— Тогда пусть переселяется, когда захочет.

— А у голландцев тепло? — спрашивает Брюне.

— Пекло. Там живет повар, угля у них — завались.

— Прекрасно, — говорит Брюне. — Что ж, я пошел. Он не уходит. Он касается ручки двери и смотрит на

Тибо, как смотрят на город, который собираются покинуть. Ему уже нечего сказать. Радикал, заведомо пропащий человек… Тибо ему доверчиво улыбается; Брюне не может выдержать эту улыбку: он открывает дверь и выходит. На дворе идет частый дождь, бараки едва различимы. Брюне шлепает по грязи и талому снегу. Парни тридцать девятого года снаружи оставили скамейку, на скамейке сидит какой-то человек, он опустил голову, дождь стекает по его волосам и шее. Брюне подходит:

— Ты что, спятил?!

Человек поднимает голову: это Викарьос. Брюне говорит:

— Тибо тебя ждет.

Викарьос не отвечает. Брюне садится рядом. Они молчат; колено Викарьоса касается колена Брюне. Время идет, дождь идет, время и дождь — это одно и то же. Наконец Викарьос встает и удаляется. Брюне остается один, он опускает голову, дождь струится по его волосам и шее.

Брюне зевает: полдень, ему предстоит как-то убить десять часов. Он потягивается, собственная сила душит его, нужно как-то себя изнурять. С завтрашнего дня — гимнастика до изнеможения. Стучат, он выпрямляется: кто-то пришел, это всегда помогает скоротать время.

— Войдите.

Это всего лишь Тибо. Он входит и спрашивает:

— Ты один?

— Как видишь, — отвечает Брюне.

— Вижу, но не верю своим глазам. Здесь нет Шале?

— Он у зубного врача, — зевая, говорит Брюне.

— У этого типа вечно что-то болит.

Он берет стул, пододвигает его к стулу Брюне, садится.

— Вы с Шале стали неразлучны.

— Он мне все время нужен, — объясняет Брюне. — Он переводчик.

— Но до него переводчиком, кажется, был Шнейдер?

— Да, Шнейдер.

Тибо пожимает плечами:

— Ты как красивая женщина, у тебя какие-то мимолетные увлечения. В прошлом месяце все было только для Шнейдера. Теперь все только для Шале. Мне больше нравился Шнейдер.

— Дело вкуса, — говорит Брюне.

Тибо отбрасывает назад голову и сквозь ресницы рассматривает Брюне:

— Разве вы со Шнейдером не были друзьями?

— Конечно, да.

— Тогда ты будешь доволен, — хитро улыбается Тибо. — Я к тебе с поручением от него.

— От Шнейдера?

— Он хочет тебя видеть.

— Шнейдер? — повторяет Брюне.

— Ну да, Шнейдер. Он поручил мне передать тебе, что в час дня будет за девяносто вторым бараком.

Брюне ничего не говорит, Тибо с любопытством смотрит на него.

— Ну что?

— Скажи ему, что я постараюсь прийти, — говорит Брюне.

Тибо не уходит, он открывает большой рот, он смеется, но его глаза остаются застенчивыми.

— Я рад тебя видеть, старина.

— Я тоже, — говорит Брюне.

— Ты редко показываешься.

— У меня много работы.

— Знаю. У меня тоже. Но когда хочешь, всегда найдешь время. Люди десять раз на дню меня спрашивают, куда ты делся.

Брюне не отвечает.

— Естественно, — продолжает Тибо, — я уничтожил радиоприемник. Мы теперь больше ничего не знаем, мы как в потемках: ребята злятся.

Брюне нервничает под этим пристальным взглядом. Он сухо отвечает

— Я тебе уже объяснял. У кого-то слишком длинный язык, а у фрицев ушки на макушке. Пока нужно сделать наши встречи более редкими — это элементарная осторожность.

Тибо вроде и не слышит. Он спокойно продолжает:

— Некоторые говорят, что тебе не стоило так горбить, чтобы бросить нас всех при первых же сложностях.

— Ерунда! — весело возражает Брюне. — В полита?» всегда так: топчутся на месте, отступают, а потом снова делают бросок вперед.

Он смеется, Тибо серьезно смотрит на него, в дверь стучат ногой, Брюне быстро встает и идет открывать: это Мулю с банками консервов в руках. Вслед за ним входят Корню и Полен, они несут в одеяле буханки хлеба. Мулю кладет банки на стол, отходит и добродушно созерцает их, сложив руки на животе.

— Сегодня куриные ножки. Тибо встает.

— Тогда до скорого, — говорит он. — Когда у тебя найдется время.

— Да, — отвечает Брюне. — До скорого.

Тибо выходит, Мулю делает шаг по направлению к двери.

— Я позову ребят.