Четвертый вид подражания — много более экзотический, но ничуть не менее распространенный — это обращение хорошего писателя к творчеству бездарного. Законы литературной республики оправдывают это правонарушение, поскольку оно позволяет обществу насладиться красотами, которые без вмешательства большого таланта остались бы в безвестности. Мы восхищаемся началом ”Генриады”, нимало не заботясь о том, что оно заимствовано у никому не ведомого Кассеня {74} 74 …у никому не ведомого Кассеня… — Две первые строки поэмы Вольтера ”Генриада” (1723) заимствованы из поэмы Ж. Кассеня ”Генрих Великий” (1661); это, равно как и некоторые другие заимствования Вольтера, упомянутые у Нодье, указано в «Суждениях о ”Генриаде”, опубликованных в приложении к книге литературного противника Вольтера Л. А. де Ла Бомеля «Комментарий к ”Генриаде”» (1775).
(см. примечание Г); нам никогда не приходило в голову обвинять Расина в воровстве за то, что он списал у самого забытого из наших старых трагических поэтов свои прекрасные строки:
Покинет ли в беде господь своих сынов?
Он пропитание птенцам ниспосылает
И от щедрот своих всем тварям уделяет [43] Перевод Ю. Корнеева. Заметим, впрочем, что заимствование это не так уж невинно, и если оно не наделало шума, то причиной тому путаница, помешавшая и Вольтеру, и пошедшему по его следам Сабатье де Кастру, который, как известно, сам не без греха по части плагиата, разобраться в сути дела. Оба эти автора, чьи имена довольно странно видеть рядом {75} , обвиняют Расина {76} в том, что он воспользовался забытой трагедией Пьера Матье ”Лига”, где, правда, заметны проблески таланта и даже имеется прекрасный диалог в духе Сенеки, который, как мне кажется, не ускользнул от внимания Корнеля, но нет ни одной строчки, хотя бы отдаленно напоминающей Расина. После долгих поисков я набрел на довольно-таки расплывчатую статью во ”Всемирной биографии” {77} , автор которой мог бы исчерпать суть дела, если бы заглянул в упоминаемую им книгу; благодаря его подсказке я выяснил, что Вольтер и Сабатье перепутали ”Лигу” Пьера Матье с ”Триумфом Лиги” Р. Ж. Нерея, изданным в Лейдене, у Тома Бассона, в 1607 г. (12°). Именно этого автора Расин ограбил с необычайной дерзостью, в чем читатель может убедиться, заглянув в примечание Д. Напоследок скажу, что Нерей — греческого происхождения и скорее всего является псевдонимом, под которым скрывался выдающийся поэт своего времени, чье настоящее имя еще предстоит разгадать.
{75} 75 С. 87. …чьи имена довольно странно видеть рядом… — Сабатье де Кастр в начале своей карьеры пользовался покровительством ”энциклопедистов”, но вскоре перешел на сторону их противников; в 1771 г. он выпустил клеветнический памфлет под названием ”Философический обзор мыслей господина де Вольтера”.
{76} 76 С. 87. Оба эти автора… обвиняют Расина… — О том, что строки из трагедии Расина ”Гофолия” (д. II, явл. 7) заимствованы из трагедии П. Матъе ”Лига” (1589; точное название — ”Гизиада”), Вольтер писал в статье ”Драматическое искусство” (1770), входящей в состав его ”Философского словаря”; А. Сабатье де Кастр повторил это мнение в книге ”Три века литературы” (1772); об упреках в плагиате, который навлек на себя Сабатье, см. ниже, т. 1, с. 105 (V О плагиате — верст.) . Что касается сходства стихов Расина и Нерея, о котором говорится в примечании Д, то оно, возможно, объясняется общим источником (146-й псалом).
{77} 77 О ” Всемирной биографии” см. примеч. к наст. изд., т. 1, с. 59 {54} ; статья ”Пьер Матье” в т. 27 написана другом Нодье Ш. Вейссом, который во втором издании учел замечания, высказанные автором ”Вопросов литературной законности”.
.
”Дю Рийе сказал прежде господина де Вольтера, — пишет Мармонтель {78} 78 ”Дю Рийе сказал… пишет Мармонтель… — Имеется в виду статья ”Плагиат” из книги Мармонтеля ”Основы литературы” (1787); здесь упоминаются трагедия Дю Рийе ”Сцевола” (1646) и Вольтера ”Эдип” (1718), трагедия Теофиля де Вьо ”Пирам и Тисба” (1623) и трагедия-балет ”Психея” (1671), написанная П. Корнелем в соавторстве с Мольером и Ф. Кино.
, — что не по внутренностям жертвы определяется будущее (см. примечание Е); великий Корнель в балете ”Психея” воспользовался для описания ревности теми же оборотами и образами, что и Теофиль в ”Пираме” (см. примечание Ж), но разве заметны в этих смутных набросках изобретательность и вкус гения? И если поэты, первыми высказавшие счастливую мысль, выразили ее плоско, низменно и грубо, если они не смогли приискать верных слов и разрушили все ее очарование, разве не вправе поэты следующего поколения возвратить ей первозданную чистоту и прелесть? Разве можно, положа руку на сердце, порицать гения за то, что он обратил медь в золото?”
Читать дальше