Лидия Зиновьева-Аннибал - Тридцать три урода. Сборник

Постой. Еще в ослицу —
Томить Лигея — девку обратил.
Да это ль только! Все перемутил.
(Плачет.)
Ах, вымолвить страшусь. Прости — прощай!
Могу ль молить: не лихом поминай!
Из-за меня цари в тенетах…

Злее
Не мог беспутный поступить! Ты фее,
Царю с царицей верной, не супруг!
(Соскакивает с ложа.)

О срам! О срам! Плачевная судьба!
Сетям, сетям свой стыд я предала.
Слетясь, слетясь с небес на мой позор,
Смеясь, смеясь, стремили боги взор.
В овес, в овес царицу царь-дурак
Принес, принес с ослом исполнить брак
О тварь, о тварь — он мною пренебрег,
А царь, а царь мой стыд не оберег.
Сетям, сетям под мордою осла —
О срам, о срам — свой стыд я предала!

Здесь храм Дианы чистой. Из богинь
Она одна позор мой не видала.
Паллада мудрость вам внушила, дети,
Здесь ложе стлать мне.
(Плачет.)
О позор! О сети!

Не плачь, подруга царственная, мы,
Всех наказав, кто наших кар достоин,
Величие и радость вновь найдем.
Здесь кто-то нашалил и кто-то слеп…
Уймись же, Пок! Твой громкий вой нелеп!

Тсс, царский раб! Царю осла
Поднять невмочь. Скота каленый свет
В столбняк поверг. Шлет царь к тебе гонца.

Мой гнев, мое презренье мне совет.
Уж знаю я теперь, как поступить.
На кровлю храма милого недаром
Я залетела. Торопитесь всё,
Что вам скажу, исполнить. Оберон
Пусть сам добудится осла, как знает.
Уснуть нам нужно до его прилета,
Восставить пред Олимпом светлым славу
Титании, как должно ей по праву.

Вот идол девственной сестры-богини.
Пред ней алтарь и теплится огонь
Неугасимый, девами зажженный.
Но в час ночной храм пуст. Нам нет помехи
Слететь в него и жертву ей принесть, —
Сестре сестры приветственную весть.

Подруга и богиня, где та жертва,
Достойная Дианы и тебя?

Царица, терпеливо выслушай
Признанья Пока горемычного.
Тебе слуга умильно преданный,
За козни на царя обиделся
И утаил я чародейный цвет,
Что про тебя царю разыскивал,
Твой приворотом отуманить взор.
Обрызнул за тебя в отмщение
Царю глаза отравой алою
И, обратив в скотину серую,
Поэта, сорванца-бездельника,
Царю пригнал к очам желающим.
Он запылал к скоту восторгами,
А ты к супругу злою ревностью.
Чтоб помирить царя с царицею,
Послушал я царя желание
И помахал тебе Алцветиком,
Приметили чтоб не без милости
Твои глаза скотские прелести.
И если в ясли угодила та,
Супругом царственным снесенная,
Моя вина — неизгладимая.
Карай меня своей немилостью!

Смиренно пред тобой склонив колени,
Титания — подруга и царица,
Поведаю тебе свою зазнобу.
За эту ночь мне обещался Пок
Супругою своей меня назвать,
Но лишь открыл он мне свои проказы —
Как с глаз долой, из сердца вон гнала
Я милого, озлобившись душою.
Но, улетая, грустно так прощался
И кланялся, что сердце растопилось
В моей груди, и вот тебя молю:
Прости его за то, что я люблю!

Титания, я рад тебя застать
На кровле мной изысканного храма.

Мне слов с тобою тратить неохота,
И тотчас навсегда я улетела б,
Но звана я сюда веленьем тихим
Лучей серебряных сестры Дианы.