Геннадий Русский: Блатные сказочки

И заприметил неталанный ябедник на соседнем боярском дворе девицу-юницу, да такую раскрасавицу - ни в сказке сказать, ни пером описать, а мне уж подавно! А Фролке не то что слово молвить, а взглянуть на нее нельзя: девица та - дочь знатного боярина, берегут-стерегут ее для важного жениха, сунься Фролка свататься - в шею натолкают, кобелями затравят.

Да Фролка оказался удал и ловок - потому о нем память.

Была у той боярской дочки мамка, то бишь баба, приставленная ей в услужение и для охраны ее девичества. Фролка ее повстречал в переулочке, без свидетелей, значит, и сует ей деньги, горькой ябедой добытые: «Бери, только помоги мне». Баба оказалась корыстной: «Да как же я тебе помогу, желанный?» - «Будет у вас в доме девичий праздник, пусть пригласят мою сестру с подругой, а я тебе еще три золотых».

Вот на святки, как бывало, собирается в боярском доме девичий праздник, а боярина с боярыней как раз дома нет - в отъезде на богомолье. Зовут в гости соседскую девицу, Фролкину сестрицу. Фролка говорит сестре: «Дай ты мне девичий наряд, я с тобой пойду шутки ради, только ты молчи, кто я».

А Фролка, даром что ябедник, видом удался: личико имел чистенькое, щеки румяные, брови соболиные вразлет - оделся в сарафан: девица-скромница. Пошли. У девиц на святки веселье - песни поют, в игры играют, гадания затевают. Мамка за всем приглядывает, наливочку себе подливает. Фролка уловил момент, вызвал мамку в сени, дал золотой и научил, что делать.

Вошла мамка в горницу, говорит: «Полно вам, девушки, гадать о своих суженых. Суженый что ряженый, не угадаешь. А поиграем мы, потешимся игрой старинной, игрой свадебной. Пусть наша Настинька будет невестою, а вот та девица, - на Фролку указывает, - женишком».

Девицам - смех, веселье. Усадили жениха с невестой, стали свадебные песни петь, угощаться. Посидели, пошумели. «А теперь, - говорит мамка, - надо молодым в постелю, а мы здеся посидим, попоем». Опять смех, веселье. Проводили молодых с песнями, уложили честь честью и ушли, наливочку пьют, песни поют, развлекаются.

Невеста, Настинька, поначалу смеялась, забавлялась со своей новой подругой, обнималась - уж очень та ей понравилась, такая скромная, тихая, угодливая. Уж вовсе она расшалилась, да вдруг замечает - предмет не тот... Тут она закричала, да за песнями не слышно... и растлил Фролка ее девичество! И, опомниться не дав, тут же в своей любви открылся, наговорил, задурил голову.

Вышли молодые к гостям, те смеются, поздравляют, шутят: «Отчего ты, Настинька, такая бледная?» Та молчит, и Фролка молчит. Время спать укладываться. Стали девиц по комнатам разводить, разбираться, какую с какой положить - одной им, вишь, боязно, неровно какой домовой защекочет. Настинька, понятно, захотела ночевать с новой подругой - Фролкой, да так ей это понравилось, что три дня и три ночи шел их девичий праздник.

Приворожил Фролка девку, победил, на край света с ним готова. Идет Фролка к одному знакомому боярину, просит на день карету. Тот было отказывает: «Ты ведь, Фролка, вор, затеял что-то». Но Фрол забожился, уговорил.

Подъезжает карета к боярскому двору, а кучером Фролкин дружок, объявляет: «От боярской сестрицы-игуменьи за Настинькой, чтоб в гости ехала». Села Настинька в карету, а там Фролка, обнял, поцеловал и умчал в нанятый домик.

Вернулся боярин с боярыней с богомолья - нет дочери, говорят, к тетке-игуменье уехала. Что ж, дело хорошее, душеспасительное, во святом монастыре пожить. Подождали денек-другой-третий - не возвращается, послали за дочерью - нет ее в Новодевичьем. Увели дочку в темную ночку!

Боярин собирается царю-государю челом бить. А Фролка не дремлет. Идет к тому боярину, кто ему карету давал, и все ему открывает. Тот кричит: «Ах ты вор!» А Фролка ему: «А вы пособник вора!» Призадумался боярин - ведь и ему станет ответ держать.

Делать нечего, пошел в Успенский собор. После святой заутрени, из храма выйдя, встретил Настинькина отца и все ему открыл. Боярин крут, готов бить государю челом на Фролку: «Я его, вора, в землю вгоню!» А тот ему: «Что Фролка вор и ябедник, всем ведомо. А как вся Москва над тобой посмеется?» Плюнул боярин в сердцах и домой пошел. Дома рассказал жене, пошумел, проклял дочь. Боярыня в слезы - дочь ведь.

Пошумели, поплакали - поутихло сердце родительское. А тут и дочка предстает пред родительские очи. Тоненькая допрежь была Настинька, а тут отчего-то располнела, уж не от голодного ли житья? Ну дело ясное. «Зови Фролку!» - говорит родитель. А плут тут как тут. Пал в ноги - что с таким сделаешь? Бей не бей - дела не поправишь. Закричал боярин: «Эй, малый, запирай ворота, да говори всем приходящим - принять не могу, у нас Фролка-вор в гостях!»