Джеймс Купер - Зверобой

— Да, честность — дело великое; и те, кто легко забывает об этом вначале, часто бывают вынуждены вспомнить это под конец. Тем не менее на свете найдется много людей, которые больше привыкли подсчитывать настоящие, а не будущие барыши. Они думают, что одно достоверно, а другое еще сомнительно. Я, однако, рад, что вы судите об этих вещах совершенно правильно.

— Я действительно так сужу, Зверобой, — ответила девушка выразительно, хотя женская деликатность все еще не позволяла ей напрямик предложить свою руку, — и могу сказать от всей души, что скорее готова вверить мое счастье человеку, на правдивость и преданность которого можно положиться, чем лживому и бессердечному негодяю, хотя бы у него были сундуки с золотом, дома и земли… да, хотя бы он даже сидел на королевском троне…

— Это хорошие слова, Юдифь, да, это очень хорошие слова! Но уверены ли вы, что чувство согласится поддержать с ними компанию, если вам действительно будет предложен выбор? Если бы с одной стороны стоял изящный франт в красном кафтане, с головой, пахнущей, как копыта мускусного оленя, с лицом, гладким и цветущим, как ваше собственное, с руками, такими белыми и мягкими, как будто человек не обязан зарабатывать себе хлеб в поте лица своего, и с походкой, такой легкой, какую только могут создать учителя танцев и беззаботное сердце, а с другой стороны стоял бы перед вами человек, проводивший дни свои под открытым небом, пока лоб его не стал таким же красным, как щеки, человек, пробиравшийся сквозь болота и заросли, пока руки его не огрубели, как кора дубов, под которыми он спит, который брел по следам, оставленным дичью, пока походка его не стала такой же крадущейся, как у пантеры, и от которого не разит никаким приятным запахом, кроме того, который дала ему сама природа в свежем дуновении лесов, — итак, если бы два таких человека стояли перед вами, как вы думаете, кому из них вы отдали бы предпочтение?

Красивое лицо Юдифи зарумянилось, ибо тот образ франтоватого офицера, который собеседник нарисовал с таким простодушием, прельщал когда-то ее воображение, хотя опыт и разочарование не только охладили ее чувства, но и сообщили им обратное направление. Затем румянец сменился смертельной бледностью.

— Бог свидетель, — торжественно ответила девушка, — если бы два таких человека стояли передо мной — а один из них, смею сказать, уже находится здесь, — то, если я только знаю мое собственное сердце, я бы выбрала второго! Я не желаю мужа, который в каком бы то ни было смысле стоял выше меня.

— Это очень приятно слышать, Юдифь, и может даже заставить молодого человека позабыть свое собственное ничтожество. Однако вряд ли вы думаете то, что говорите. Такой мужчина, как я, слишком груб и невежествен для девушки, у которой была такая ученая мать. Тщеславие — вещь естественная, но оно не должно выходить за границы рассудка.

— Значит, вы не знаете, на что способна женщина, у которой есть сердце. Вы совсем не грубы, Зверобой, и нельзя назвать невежественным человека, который так хорошо изучил все бывшее у него перед глазами. Когда дело коснется наших сердечных чувств, все вещи являются перед нами в самом приятном свете, а на мелочи мы не обращаем внимания или вовсе забываем их. И так всегда будет с вами и с женщиной, которая полюбит вас, если бы даже, по мнению света, у нее были некоторые преимущества.

— Юдифь, вы происходите из семьи, которая стояла гораздо выше, чем моя, а неравные браки, подобно неравной дружбе, редко кончаются добром. Я, впрочем, говорю для примера, так как вряд ли вы считаете, что такое дело между нами и впрямь возможно.

Юдифь вперила свои темно-синие глаза в открытое и честное лицо Зверобоя, как бы желая прочитать, что делается в его душе. Она не заметила никаких проблесков задней мысли и вынуждена была признать, что он считает этот разговор простой шуткой и отнюдь не догадывается, что сердце ее действительно серьезно задето. В первую минуту она почувствовала себя оскорбленной, затем поняла, как несправедливо было бы ставить в вину охотнику его самоунижение и скромность.

Новое препятствие придало всему особую остроту и еще более усилило ее интерес к молодому человеку. В этот критический момент новый план зародился в ее уме. Она тотчас же приняла этот план, надеясь раз навсегда связать свою судьбу с судьбой Зверобоя. Однако, чтобы не обрывать разговор слишком резко, Юдифь ответила на последнее замечание молодого человека так серьезно и искренне, как будто ее первоначальное намерение осталось неизменным.