Абдаллах аль-Мукаффа - Калила и Димна

Что же касается Калилы, то он не мог найти себе места, опасаясь за жизнь своего друга. В полночь к нему явился один из тех, кто присутствовал на царском совете, и рассказал, что Димну заключили в темницу, закованного в железные цепи. Калила, помня давнюю дружбу, стал горевать, оплакивая участь Димны, и тайком отправился в темницу. И когда Калила увидел каменные стены и тяжкие оковы, глаза его наполнились слезами, и он промолвил: «Эта беда постигла тебя потому, что ты решился на предательство и измену и не слушал моих советов и увещаний. Вспомни — я предостерегал и предупреждал тебя, советовал отказаться от козней и как можно скорее очистить сердце от злых помышлений, и это было моим долгом, ибо если бы я проявил небрежение, то мог бы считаться соучастником твоего преступления. Но теперь поздно говорить об этом, ибо все хорошо в свое время и на своем месте. Ты презрел мои предостережения в дни благоденствия, оказавшись во власти честолюбия и самомнения, которые лишили тебя разума и помутили твой рассудок. Я рассказывал тебе множество притч и хочу напомнить одно из высказываний древних мудрецов, которые говорили: «Изменник мертв до своей смерти». Это не значит, что он умрет раньше назначенного срока, а означает, что жизнь его становится горше смерти из-за его предательства, как это и случилось с тобой, так что смерть может показаться избавлением и отдохновением».

Димна ответил другу: «Я помню, какие ты давал мне советы и как старался удержать меня от обмана, но честолюбие и зависть были сильнее твоих поучений, которые казались мне следствием твоей трусости и слабоволия. Я уподобился больному, страдающему от голода, которому было предписано воздерживаться от пищи для излечения недуга. Зная, что пища повредит ему, этот больной жадно набросился на еду и умер; я же, понимая, что предательство вредоносно и опасно, не сумел пересилить себя и теперь пожинаю то, что сам посеял, ибо пришел срок жатвы. И горе мое еще сильнее оттого, что я боюсь: тебе повредит наша прежняя дружба и близость и тебя накажут вместе со мной, если проведают о том, что ты знал о моих намерениях и не донес царю или его приближенным. Если тебя спросят, не признавайся ни в чем, и ты не вызовешь ничьих подозрений. Так, по моему мнению, следует тебе поступить, а что же делать мне?»

И Калила промолвил: «Мудрецы говорили: «Приложи все старания, чтобы отвратить наказание, — если выхода не найдешь, пойдут в ход и правда, и ложь». Но мне кажется, что наилучший выход для тебя, если уж постигла тебя беда, — признаться в содеянном, дабы избежать возмездия в будущей жизни».

«Ты прав, — ответил Димна. — Я вспоминаю изречение праведников: «Не страшись мучений, если совершил преступление и оно раскрыто: лучше быть наказанным за свой поступок в земной жизни, чем вечно подвергаться мукам в геенне огненной за то, что ты не признался». Но лев необуздан и жесток, а судьи неразумны и не смогут проникнуть в мои тайны. Я не скажу им ни слова и ни в чем не признаюсь». И Калила, печальный и удрученный, отправился домой, оплакивая тяжкую участь своего друга.

Поблизости от Димны в той же темнице находился гепард. Друзья не заметили его, а он слышал весь их разговор от слова до слова и понял, что Калила упрекает Димну за недостойный и скверный поступок, а тот признает свое преступление и великую вину, но отказывается признаться в ней перед судом. Гепард постарался запомнить, о чем они говорили, но смолчал и никому не поведал об услышанном, чтобы засвидетельствовать виновность Димны, если его спросят.

Наутро львица отправилась к сыну и сказала: «О великий царь зверей! Не дай бог тебе забыть, что ты говорил вчера! Вспомни дерзкие речи и увертки Димны, которого ты велел заковать в тяжкие оковы и заточить в темницу. Твой приказ был ко времени, и им исполнил ты волю нашего господа. Не зря мудрецы говорили: «Не следует медлить в делах благочестия, как не следует предавать забвению вину грешника». Оставлять безнаказанными виновных — все равно что карать невинных; кто правдив, должен помогать правдивым, а кто прощает предательство — сам в душе предатель».

Выслушав слова своей матери, царь приказал явиться верховному судье тигру и своему дяде льву, что был помощником судьи, и сказал им: «Займите свои места и начинайте суд над Димной. Прикажите собраться моему воинству и всем моим подданным от мала до велика, чтобы без промедления и малейшего небрежения рассмотреть это дело и установить вину шакала. Все его речи, слова свидетелей, обвинения и оправдания Димны со всем тщанием заносите в ваши судейские книги и потом читайте мне, и поступайте так до тех пор, пока не будет доказана вина Димны или его невиновность».