Виллем Элсхот - Избранное

— Ну как? — спросил Грюневальд, пряча письмо. — Что вы скажете? Французскую грамматику по этому посланию не выучишь, а? — засмеялся он.

Асгард посмотрел на него и покрутил свои печальные усы, один конец которых загибался, а второй безнадежно свисал вниз.

— А что вы собираетесь делать потом? — спросил он наконец.

— Я? — переспросил Рихард. — Потом я, видимо, буду помогать отцу, он торгует растительным маслом и салом.

— Я не то имел в виду, — сказал норвежец. — Мне хотелось лишь узнать, собираетесь ли вы на ней жениться.

— Жениться? Конечно, нет.

— Тогда вы не должны ее обманывать, — решил норвежец. — Она, бесспорно, хорошая девушка, сударь.

— Прекрасная девушка, — согласился немец, невольно поддаваясь назидательному тону норвежца. — Но она вдова, так что имеет кое-какой опыт. Я тоже сначала немного колебался, а потом подумал, что большой беды, напорное, не будет.

— Есть женщины, — пояснил Асгард, — которые, полюбив, вновь становятся девушками. Но, сударь, — добавил он добродушно, заметив, что у Грюневальда испортилось настроение, — вам виднее.

Последние слова разрядили атмосферу, и оба заторопились, ибо наступило время завтрака. Люди входили и выходили из церкви. Несколько англичан намеревались забраться на колокольню.

Асгард и Грюневальд пришли домой, где их ждали супруги Брюло, госпожа Жандрон, господин Книделиус, госпожа Дюмулен, венгерские дамочки, Мартен и его польки, мадемуазель де Керро со своими странными волосами — одним словом, командование и весь личный состав «Виллы роз», которые уже собрались за общим столом. Не хватало только Бризара.

Луиза смогла высидеть у сына только до пяти часов. К ужину она снова появилась в «Вилле», направилась прямо на кухню, чтобы узнать у Алины, не произошло ли чего-нибудь из ряда вон выходящего, и та, не отрываясь от кастрюль, ответила отрицательно. Значит, он еще не уехал. Луиза забежала на минутку в свою комнату, чтобы немного привести себя в порядок с дороги. Когда она снова пришла в кухню, на ней впервые после смерти мужа была белая блузка, а ее черные как смоль волосы были смазаны бриллиантином и особенно заблестели, когда она села за стол под газовую лампу.

В свое свободное время служанки при желании могли питаться в «Вилле». Тогда им прислуживали в кухне их товарки, и какое-то время они чувствовали себя барынями.

Луиза сидела спиной к двери, так, чтобы он не мог увидеть ее лица, если бы вошел. Она была слишком возбуждена, чтобы есть, и рассеянно ковыряла куриные ребрышки, которые принесли обратно из парадной залы.

Алина бросила на нее беглый взгляд, увидела белую блузку и все поняла.

— Итак, все в порядке? — спросила она.

Луиза, не отвечая, смахивала крошки со стола. И тут она услышала шаги Рихарда, которые затихли у двери в кухню. Ей едва не стало дурно.

— Добрый вечер, дамы, — поздоровался немец.

— Не желает ли мсье стаканчик вина? — спросила Алина, которая охотно способствовала скорейшему развитию событий. Она быстро подставила еще один стул к столу так, чтобы Грюневальд сразу же, не предпринимая дополнительных тактических маневров, мог наступить Луизе на ногу.

— За ваше здоровье, — произнес Грюневальд, чокаясь сначала с Алиной, потом с Бертой, заменявшей Луизу, и, наконец, с самой Луизой. Все четверо выпили. Луиза была глубоко взволнована. Она снова праздновала свою свадьбу, и Алина с Бертой понимали, что выступают свидетелями. Церемония на этот раз была значительно проще, но все же момент был торжественный.

— Мадемуазель Луиза, — сказал Рихард, когда стаканы были снова наполнены, — вы выглядите замечательно. И я готов биться об заклад, что знаю, в честь кого. Вы стараетесь все держать в тайне, но я уже давно заметил. Да, этим норвежцам нельзя доверять.

— Ну что вы говорите, господин Грюневальд, — возразила Луиза, не смея взглянуть на Алину и Берту.

— Не беспокойтесь, — продолжал Грюневальд, — секреты я не выдаю, хотя и знаю, что на Алину и Берту можно положиться. К тому же у меня нет полной уверенности. Собственно, это лишь догадки, но в душе я убежден, что не ошибся. Я могу сказать вам на ухо, если вы пожелаете.

Рихард оглянулся на дверь, нет ли какой опасности.

— Скажите, — попросила Луиза, поворачивая к нему голову.

Алина подошла к окну и позвала Берту, чтобы показать ей что-то такое в темноте.

— В половине десятого на углу у часовни, — прошептал он.

— Извините, господин Грюневальд, — ответила она слабым голосом, — но вы совсем не угадали.