Виллем Элсхот - Избранное

Примите мои лучшие пожелания.

P. S. Адрес на денежном переводе пишите, пожалуйста, разборчиво.

В письме находился сложенный вдвое лист бумаги, на котором, когда она его раскрыла, оказалось большое, причудливое, но очень симметричное чернильное пятно, напоминавшее огромную черную бабочку. Луиза быстро уяснила способ изготовления пятен, вспомнив, что в раннем детстве давила мух, прихватив их бумажкой, от этого получались такие же пятна, но они были красные, а не черные и, естественно, значительно меньше.

Из бесконечных досье господина Брюло она вытащила несколько листочков бумаги и два из них обработала согласно инструкции Перре. Однако они не понравились ей, так как кляксы были слишком маленькие и совсем непохожие друг на друга.

Теперь встал вопрос, можно ли ей замарать еще несколько листов или только те, первые, годились для консультации. Да, наверное, следующие уже не годились.

Но Луиза опасалась, что, если листы не удовлетворят Перре, так как кляксы на них невыразительные, он попросит ее прислать новые, а значит, и новый денежный перевод. Ради благоприятного решения столь важного для нее вопроса она послала бы и десять переводов, но если можно было обойтись одним, зачем посылать второй. Луиза не собиралась зря тратить деньги. Перре ведь не догадается, что она из многих клякс выбрала две лучших, к тому же из письма совершенно не следовало, что этого нельзя делать.

Третий и восьмой листки показались ей наиболее подходящими. Одно из пятен отчетливо напоминало сердце, пронзенное стрелой и увенчанное короной, второе тоже было похоже на что-то, она была в этом уверена, только никак не могла определить, на что именно. Чем-то оно напоминало череп и чем-то листочек клевера и в то же время смахивало на что-то еще. Луиза разорвала неудачные листы, тщательно просушила два отобранных и затем отправила их Перре вместе с затребованной суммой.

На сей раз ответ заставил себя ждать дольше, и Луиза решила, что это из-за листа с загадочным чернильным пятном. Над ним Перре пришлось, наверное, поломать голову. Но все же письмо наконец пришло, и Луиза отправилась с ним в комнату Рихарда, который был в это время в конторе, чтобы там распечатать его. Она заперла дверь, села на кровать и прочла:

деньги получил, все в порядке. Пиши чернильные пятна исследовал и могу теперь сообщить следующее:

Dominus tecum! [9] Бог с тобой (лат.).

Вы родились под созвездием Рака. На вашу судьбу влияют также Большая Медведица и кометы — двое мужчин будут пытаться завоевать ваше сердце. Один почти брюнет, второй почти блондин. Один из них, видимо, родился в Париже, второй, видимо, нет. Что бы вам ни подсказывало сердце, не отвечайте блондину взаимностью, ибо брюнет назначен судьбой успокоить ваше сердце. С ним ваше счастье обеспечено, если только Венера не отвернется от вас. Остерегайтесь ночной поездки на поезде и нищенки с саквояжем.

Если вас интересует продолжительность вашей жизни, а также средства борьбы с вашими врагами, то пришлите мне еще три кляксы и перевод на десять франков.

Под письмом стояла одна буква П. и больше никакой подписи.

Луиза была в полной растерянности. Под созвездием Рака! Да, она всегда любила раков, так что тут есть какая-то связь. Но почему Большая Медведица и кометы вмешались в ее судьбу, оставалось загадкой; эта Большая Медведица просто пугала ее.

Блондин — это, конечно, Рихард, который родился не в Париже и даже не во Франции. Но брюнет? Какое неприятное предсказание! Почему не наоборот? Да и не такой уж он, Рихард, блондин, думала она. И все же она должна была признать, что его волосы никак не назовешь черными, как она ни старалась мысленно сделать их чернее. Брюнет должен венчать ее сердце. Да, это вытекало из того пятна, которое напоминало сердце в короне. А все остальное шло от той несчастной бумажки с загадочной фигурой. Надо было послать первые листки, как она и хотела сначала, или пятый — с пятном, похожим на пламя свечи. Но она их порвала, и вообще уже поздно. Ночная поездка на поезде и нищенка с саквояжем произвели на нее меньше впечатления, так как, еще не дойдя до этого места, она уже почувствовала себя глубоко несчастной. Во всяком случае, ей надо учесть это предупреждение. В памяти мелькнула нищенка из Тюильри, но у той не было саквояжа. Нового перевода Луиза не послала, ибо ей было безразлично, сколько она проживет и что затевали ее враги. Ее огорчение было велико, но пока слезы капали из ее глаз, любовь к Грюневальду разгоралась все сильнее.