Эльза Триоле - Душа

Натали не удержалась, взорвалась: как он может говорить такие вещи, видя клеймо на ее руке? Физические страдания, страдания нравственные, душа, с которой совлечены все покровы, душа, обнаженная до костей… Только там она узнала человеческую душу! Душа становится необъятно огромной, уходит даже за линию горизонта.

– Но мы говорим одно н то же, мадам!

Глаза Василия, светло-серые, чуть рачьи, вдруг вспыхнули, он воздел руки к небесам. Именно через страдания Натали познала всю необъятность души… Именно благодаря страданиям душа становится такой, какую можно принести в дар человечеству. А нам сейчас готовят мир без страданий, но что станется с душой, с той, какую Натали видела во всей ее наготе? Что станется с душой, если ей не придется больше проходить сквозь огонь, воду и медные трубы? Натали, вытащив из пучка гребешок, пригладила волосы – нельзя так сразу наваливаться на человека с этакими идеями… особенно, если они трогают вас за живое… Вы же сами сказали, что с родом человеческим вам будет веселее. Только не на таких условиях, мсье. Род человеческий более разумен, чем вы полагаете, мадам, он создал миф о человеке, прошедшем через все пытки, через все страдания. Сумма всего человеческого опыта создала это существо, этот миф, и человечеству достало разума взять себе в качестве бога самого несчастного из людей. Когда люди перестанут даже понимать смысл этого выбора, в том мире, где страдания отойдут в область прошлого…

– Натали! – Беатриса нагнулась, раздавив о край овального стола свои груди. – Когда слушаешь Василия, правда, невозможно представить себе, что он неверующий?

Василий, сидевший рядом с Натали, повернулся к Беатрисе спиной.

– При чем тут это… – Он вздохнул. – Не знаю, кто внушил Беатрисе, что на мне почиет благодать, но только она верит в это! Сейчас я скажу вам самое главное, мадам…

И он продолжал заговорщическим тоном, словно исповедуясь Натали… Самое главное – это то, что мир без страданий немыслим. Люди пытаются найти анестезию для души подобно тому, как уже найдена анестезия для тела. Но он оптимист: не найдут! Натали стукнула кулаком по столу… Неужели он верит в это? Верит, что страдания усовершенствуют душу, если пользоваться его словарем? Может быть, он верит, что страдания способствуют усовершенствованию душ уголовников? Ничего подобного, если хотите знать! Когда речь идет о тех, кто… ну, скажем о тех, кто страдает за других… тогда он, возможно, и прав. Как раз они-то… Возможно, они выходят из ада с очищенной душой. Но кому это нужно?… Теперь Натали уже стукнула кулаком по колену Василия. Все то, что вы сказали о сыне божьем, – истинная правда, человечество наградило его всеми возможными страданиями, ничего не забыло… Даже дало познать самую страшную из мук – быть преданным.

Оба говорили разом, Василий тыкал пальцем в сторону Натали: как она не желает понять, что они говорят одно и то же! Одно и то же? Да, да, именно одно и то же… Человек страдает, отдает свою жизнь ради блага других, своих братьев… верит, что это их благо, верит столь крепко, что готов принести какую угодно жертву… Ценой самых горших своих страданий он во что бы то ни стало хочет избавить нас от страдания. Несчастный! Как будто можно что-то предвидеть! Когда больному дают лекарство, надеясь его вылечить, организм ведет себя самым непредвиденным образом. Наиболее, казалось бы, подходящее лекарство подчас приносит вред, вы вылечите одну болезнь, зато наживете новую, иной раз куда более серьезную, чем та, которую хотели побороть… Если перейти к сфере духовной – это применимо и к доктринам. Последствия той пли иной доктрины, той или иной религии трудно предвидеть. Ватикан – это порождение христианства…

Беатриса спрятала лицо в ладони.

– Ничего, ничего, Беатриса…

Василий оттолкнул стул, поднялся, похлопал Беатрису по плечу, поправил манжеты…

– Мадам, – он встал, склонил голову и поглядел на Натали своими светлыми глазами, казавшимися подкрашенными из-за ножницеобразных ресниц, – поверьте, я смущен! Вел себя, как типичная карикатура на русского… Гоните меня! Кофе у вас, мадам, восхитительный, а гостеприимство ваше напомнило мне былые времена, мою родину… Позволить иностранцу ни с того ни с сего… Мы, русские, со своими нескончаемыми разговорами на философские темы… Простите великодушно!

– А почему, собственно, кончать их раньше времени? Я лично за нескончаемые разговоры… По крайней мере сегодня. Оставайтесь оба у нас обедать…