Эльза Триоле - Душа

– Вот было бы хорошо, – заметил Кристо. – Теоретически это можно сделать, а практически воспроизвести миллиарды клеток нашего мозга…

– У меня болит рука, – прервала его Натали, – как у тебя с протезом Андре? Ты должен завтра непременно зайти к Андре, ему худо. Даже у меня разболелась его рука-фантом, нет правда, мне больно.

Луиджи улыбнулся Натали.

– Обязательно зайду. Мне никак не удается снять шум электрического моторчика в протезе… Еле-еле, а все-таки слышно. Зато я получил из Америки перчатку – что-то сказочное! Из кожи, ей-богу, из настоящей кожи…

– Зайди к ним, Луиджи. Не знаю, что они там оба вытворяют… Они друг друга с ума сведут. Мари твердит Андре, конечно ради его спокойствия, что его рука, рука-фантом, с каждым днем уменьшается и скоро от нее останется только культя.

Луиджи поднял стул и с грохотом швырнул его об пол.

– Ух, эта женщина! – на сей раз разразилась настоящая гроза. – Я с ней бог знает что сделаю! Тоже нашлась умница! Сотни раз я ей говорил, пусть не сует нос не в свое дело! Андре должен ощущать свою ампутированную руку, как будто она существует по-прежнему… – Луиджи овладел собой и заговорил поучительным тоном: – Пойми меня хорошенько, Натали, при таком положении искусственная рука никогда не сможет стать рукой-фантомом и полностью заменить ампутированную. Андре не будет ощущать ее как свою, настоящую, как часть собственного тела. Как только он почувствует, что рука его кончается на уровне культи, он на всю жизнь останется калекой, уже нельзя будет добиться полного восстановления, то есть вернуть ему чувство полноценности, что он как все. Если он перестанет ощущать свою руку-фантом, придется обучать его этому ощущению заново, с таким расчетом, чтобы сокращение мускулов в культе находилось в соответствии с движениями руки-фантома.

Натали и Кристо сидели молча. Луиджи так редко выходил из себя… Впрочем, оно и понятно, он с утра до ночи трудится, чтобы помочь Андре, а за спиной у него разрушают весь его труд. Луиджи снова взорвался:

– А во всем виноваты наши идиотские представления о здравом смысле… Плевать я хотел на здравый смысл!… Иду к ним немедленно!

– Подожди-ка, – сказала Натали, – я сегодня закончила свою серию… А Мишетта испекла бриошь в честь слова «конец». Мишетта!

Натали отложила кисточку, выпрямилась, постучала за спиной в стенку, появилась Мишетта с бриошью и кофе. Кристо оживился… Не известно, то ли при виде бриоши, то ли в голове у него созрел новый план?

– Раз ты кончила, Натали, сделай новую серию рисунков об искусственной руке. Начинать надо с пирата Барбароссы… Как он потерял в схватке руку и как ему сделали новую… У Луиджи в книге есть картинки… И рассказать о руке Геца фон Берлихенгена… Ему кузнец в 1509 году выковал руку н скрыл в ладони механизм. А потом парижский слесарь сделал железную перчатку. А потом ты расскажешь о том, что делали в XIX веке. Можешь выдумать историю… Будто один господин идет на охоту, все равно какой господин, происходит несчастный случай, и тогда хирург-дантист из Берлина Баллиф, смастерил ему руку, совсем как живую. Первую такую руку. А кончить надо ножницами, и Андре, и электрическим протезом Луиджи. О том, как он использовал мускульную силу культи, чтобы пустить в ход электрический моторчик и привести в движение пальцы.

– Ну, ну, не будем преувеличивать! Я простой механик, ремесленник… – сурово охладил пыл мальчика Луиджи, – иногда мне удается кое-что изобрести, но прототип электрической руки был уже выполнен в 1940 году в Берлинской богадельне, и с тех пор их там делают сотнями, да и во Франции тоже. Мне хотелось бы, как вы знаете, – тут Луиджи потупил глаза и понизил голос, – сделать более совершенную электрическую руку, управляемую мозгом. Натали кашлянула.

– Ох, до чего же у меня болит рука, до чего болит! – она поднялась. – Твоя мама звонила, Кристо, ты, кажется, пообещал ей присмотреть за Малышом, все ваши куда-то уходят вечером…

– Всегда, когда что-нибудь интересное, обязательно я им нужен. Иду!

И Кристо убежал, безропотный и взбешенный, унося два куска бриоши – Малышу и себе.

Натали прошлась по комнате, заполняя всю ее мягким колыханием тела, разлетающейся одеждой. Потом сердито проговорила:

– Почему-то взрослые вечно донимают вас своими делами… Даже не интересуются, помешали вам или нет. А у Кристо исключительная память! Даты, имена… Как по-твоему? Не слишком ли о многом ты с ним говоришь, а?

Луиджи взялся за кофе.