Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 15. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть третья

Очевидность связи того, что мы называем следствием, с тем, что мы называем причиной, в этом героическом взгляде на историю, не говоря о том, справедлив ли он, понятна.

Но каким образом то, что Шатобриан написал брошюру, или то, что Метерних сказал такие-то слова, сделало то, что мы называем восстановлением Бурбонов, т. е. казни, изгнания, перемещения богатств — не только непонятно, но и неочевидно, как в первом случае. Каким образом книга Contrat Social сделала то, что французы резали друг друга, или то, что на В[енском] К[онгрессе] Т[алейран] сел на известный стул, сделало то, что границы Франции стали другие, — непонятно и неочевидно. 1330

1331 Древние историки говорили, что герои одни по воле божества руководят действиями масс.

Новые историки 1332 говорят, что не одни герои, но герои в соединении с другими историческими лицами, 1333 руководят действиями масс.

1334 Разница состоит в том, что первые, признавая причиной одно лицо, одаренное сверхъестественной властью, последовательнее вторых (в особенности Бокль), признающих делателями истории нескольких лиц (цивилизаторов человечества), ничем кроме произвола историка между собой не связанных.

[Далее от слов: Отрешившись от воззрения древних, кончая: когда Наполеон сказал такие-то слова, кажется нам бессмысленным близко к печатному тексту. T. IV, эпилог, ч. 2, гл. IV.]

И он действительно бессмыслен, ежели мы признали фатум древних, но как скоро мы отрицаем его, вопрос этот представляется во всем своем громадном значении и 1335 одно постановление вопроса — уже весь [?] ответ. Без понятия о подчинении божеству воли людей возможно ли влияние воли одного 1336 человека на воли мильонов? Если все люди свободны, то каким образом воля одного человека может подчинять себе воли других людей? <���Если допустить, что люди равны между собой по силе своего влияния друг на друга, то очевидно, что воля одного человека не может руководить волями двух людей, тем менее милльонов. Если бы люди были равны, то вопрос был бы решен.>

Но, может быть, исторические лица, как и говорит история, суть герои, т. е. люди, одаренные особенной силой души и ума, называемой гениальностью, и воля таковых людей имеет силу влиять на воли милльонов?

Справедливо ли это? Посмотрим на главных деятелей истории. 1337

Кто они, цари, министры, дипломаты, Наполеоны, Фридрихи, Петры I, Екатерины, Елисаветы и т. п.? Взглянем на ближайшего и величайшего исторического деятеля — Наполеона. Прочтите историю Lanfrey, но лучше всего прочтите записки самого Наполеона.

Вот тот человек, который настолько преобладал над массами, что руководил милльонами. Взглянем на другого человека, по истории руководившего всем движением Европы по изгнании Наполеона, — Метерних. Одно из двух: или сила души и ума, гениальность состоит в разврате, в тщеславии, лжи, убийстве, 1338 или не сила ума и души дала этим людям возможность руководить мильонами. Но, может быть, это случайно выбранные примеры. Не повторяя примеров душевной слабости и низости людей, руководивших массами, в которых, по моему мнению, нет исключений (кажущиеся исключения суть только заблуждения, недосмотры истории), взглянем на самые свойства тех условий, в которых живут и образуются люди, которые руководят волями масс. Люди эти: короли, императоры, полководцы, министры и т. д. Самообольщение власти, придворная среда, льстецы, 1339 условные формы жизни, роскошь и удовольствия, отсутствие прямых отношений с природой и народом, этикет, формальность, брожение всех интересов и страстей, поглощение всего времени не развивающими, но притупляющими занятиями, совершенное отсутствие досуга, — суть ли это выгодные* условия для развития сил ума и души? 1340

Итак, рассматривая сущность отношений исторических лиц к массам, мы приходим к убеждению, что по свойствам своей деятельности исторические лица, всегда слабейшие по духу, не могут руководить массами.

Но очевидность говорит нам противное.

Несмотря на то, что непонятно, какою силою ничтожный, дрянной человек — Наполеон — насиловал волю 600 тысяч, из которых каждый был сильнее его духом, и велел им идти убивать себе подобных, мы видим, что это совершилось. Люди не шли до тех пор, пока Наполеон не сказал известных слов, но как скоро он сказал их, люди пошли и стали делать то, что велел Наполеон. 1341

То же видим в современной истории. Парижский конгресс решил, что греки не должны быть более обижаемы турками, и война в Крите затихла.