Лев Николаевич Толстой. Полное собрание сочинений. Том 42

Под этим заглавием данный отрывок, к которому были присоединены еще два отрывка из Толстого, и был напечатан в «Круге чтения». Оба отрывка из Толстого взяты из «Афоризмов и избранных мыслей Л. Н. Толстого», составленных Л. П. Никифоровым, №№ 243 и 164. Первый («Для того, чтобы точно, не на словах...») заимствован из статьи «Первая ступень» (см. т. 29, стр. 69). Во втором («Чем больше жертва, тем больше любви...») соединены две выдержки из статьи «О голоде» (см. т. 29, стр. 110).

Отрывок содержит XXI главу третьей части романа «Воскресение» и помещен во второе издание «Круга чтения» без изменения текста. Заглавие «Свободный человек» было обозначено Толстым на списке выдержки, сделанном Гусевым для корректуры второго издания «Круга чтения».

Легенда, принадлежащая персидскому поэту Аттару (1119—1229), переведена из книги: «The Sacred Anthology. A Book of ethical Scriptures», collected and edited by M. D. Conway, London 1874, p. 133—134.

Рассказ «Молитва» несомненно связан с легендой, слышанной Толстым от олонецкого крестьянина-сказителя В. П. Щеголенка, гостившего в Ясной Поляне летом 1879 г. В Записной книжке 1880 г. среди других легенд, записанных от Щеголенка, имеется конспективная запись и легенды об иноке и ангеле. В ней, между прочим, рассказывается о том, что ангел велел иноку заколоть младенца — ребенка тех родителей, которые приютили и накормили их обоих. Когда инок спросил ангела, зачем он велел ему заколоть младенца, ангел ответил: «А все в этом доме в раю будут, а только этот младенец был бы пьяница, убивец, а теперь в раю будет» (т. 48, стр. 199).

Об этой легенде Толстой вспомнил через двадцать пять лет по следующему поводу.

Одним американцем была прислана Толстому газета, в которой описывалась катастрофа на детском пароходе во время увеселительной прогулки. Эта катастрофа повлекла за собой гибель около тысячи человек, преимущественно детей и женщин. В сопроводительном письме американец высказал мысль, что гибель такого большого количества детских жизней может вызвать неверие. В связи с этим газетным сообщением и письмом Толстой, по словам А. Б. Гольденвейзера, сказал своей дочери Марии Львовне: «Я вспоминаю всегда удивительную легенду, которую мне рассказал один архангельский мужик еще давно. Мне давно хотелось ее написать, может быть я это и сделаю когда-нибудь. Я не буду ее вам рассказывать. Кончается она тем, что ангел, убивший ребенка, говорит родителям, чтобы они не горевали, так как если бы этот ребенок остался жив, он сделался бы величайшим злодеем. Никто не может знать, зачем нужна его жизнь или смерть». 253 253 А. Б. Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», т. I, М. 1922, стр. 138, записи 2 и 4 июля 1904 г. Здесь олонецкий крестьянин Щеголенок ошибочно назван архангельским мужиком.

Но еще до этого разговора Толстой задумал обработать эту легенду. На оборотной стороне одного из черновых листков «Хаджи Мурата», относящихся, видимо, также к 1903 г., рукой Толстого сделана запись задуманных им сюжетов и в числе их значится «Ангел, убивший ребенка» (т. 54, стр. 340). В листках из Записной книжки 1904 г. среди проектируемых воскресных чтений для «Круга чтения» записан рассказ на тему: «Ангел велит убить ребенка» (т. 55, стр. 302). Но вместо обработки щеголенковской легенды Толстой написал рассказ, родственный легенде по своему внутреннему смыслу. Возможно, что, описывая в этом рассказе болезнь и смерть ребенка от головной водянки, — Толстой вспоминает о семейном горе всвоей семье — о смерти 20 февраля 1875 г. его десятимесячного сына Николушки, умершего от той же болезни. 254 254 Болезнь и смерть ребенка и впечатление, произведенное этой смертью на мать, подробно рассказаны С. А. Толстой в ее письме к Т. А. Кузминской от 23 февраля 1875 г. (ГМТ. архив Т. А. Кузминской). Ряд подробностей, заключающихся в этом письме, совпадает с тем, что говорится в рассказе.

Основная работа Толстого над рассказом приходится на начало мая 1905 г. и, быть может, на двадцатые числа апреля. 4 мая этого года, после двухнедельного перерыва он записал в Дневник: «За это время окончил «Великий грех». Написал рассказ на молитву. Казалось хорошо и умилялся во время писания, а теперь почти не нравится». Четвертым мая датирована уже третья редакция рассказа (см. ниже описание рукописи № 3). После этого в результате двукратных авторских исправлений текста возникла четвертая редакция (см. описание рукописей №№ 4 и 5). Наконец, немногочисленные сравнительно исправления сделаны были дважды в корректуре (в гранках и в листах).