Чарльз Диккенс - Колокола (пер.Врангель)

— А, такъ онъ свихнулся, значитъ, съ пути истиннаго, — сказалъ господинъ въ черномъ, поднявъ крышку съ бочки и сдѣлавъ попытку заглянуть въ нее.

— Не знаю, сэръ, былъ ли онъ тогда въ полномъ разсудкѣ, бѣдняга! Я думаю, что на него чрезвычайно тяжело подѣйствовалъ этотъ разрывъ и, еслибы не ложный стыдъ передъ тѣми господами или неувѣренность, какъ бы отнеслась къ этому Мэгъ, то онъ бы перенесъ многое и вытерпѣлъ многое, чтобы вновь вернуть слово и руку Мэгъ. Конечно, это только мой личный взглядъ, такъ какъ онъ, къ несчастью, не высказывался. Съ тѣхъ норъ онъ сталъ пить, лѣниться, посѣщать дурное общество, словомъ, прибѣгать ко всѣмъ тѣмъ милымъ пріемамъ, которые должны были ему замѣнить семейную жизнь, которую онъ самъ тогда, подъ вліяніемъ этихъ господъ, отвергъ. Онъ утратилъ свое здоровье, бодрость, доброе имя, друзей и, наконецъ, работу.

— Онъ не все потерялъ, если онъ могъ въ концѣ концовъ найти себѣ жену, м-ссъ Тугби, и признаюсь вамъ, мнѣ очень бы хотѣлось знать, какъ ему это удалось?

— Сейчасъ, я вамъ разскажу и это, сэръ. Это продолжалось годы и годы. Онъ опускался все ниже, а, она бѣдняжка, надрывала свое здоровье и жизнь, выпавшими на ея долю страданьями. Наконецъ, онъ дошелъ до того, что никто не только не хотѣлъ давать ему работу, но никто не хотѣлъ знаться съ нимъ, и куда бы онъ не появлялся передъ его носомъ закрывали двери. Перебѣгая съ мѣста на мѣсто, отъ одного хозяина къ другому, онъ, наконецъ, обратился я думаю въ сотый разъ, къ одному господину, который часто давалъ ему работу (а работникъ то онъ былъ умѣлый). Этому господину было хорошо извѣстна вся его исторія, и онъ сказалъ ему: «Я считаю васъ неисправимымъ человѣкомъ и думаю, что на всемъ свѣтѣ есть только одно существо, которое, быть можетъ могло бы привести васъ на путь истины. Не обращайтесь ко мнѣ съ просьбою вернуть вамъ мое довѣріе, не ждите отъ меня ничего, пока существо, о которомъ я только что упомянулъ, не согласится пересоздать васъ». Вотъ приблизительно то, что высказалъ ему тогда, съ гнѣвомъ и неудовольствіемъ, тотъ господинъ.

— Вотъ какъ! — промолвилъ гость въ черномъ. А дальше что?

— А потомъ, сэръ, онъ пришелъ къ ней, упалъ передъ нею на колѣни, разсказалъ все происшедшее съ нимъ и умолялъ спасти его…

— А она?… Но не волнуйтесь такъ, м-ссъ Тугби.

— Въ тотъ же вечеръ она пришла ко мнѣ и просила дать ей квартиру. «То, чѣмъ онъ былъ когда то для меня, — сказала она, — давно похоронено, рядомъ съ тѣмъ, чѣмъ я была для него…. Но я вдумалась въ его просьбу и хочу сдѣлать попытку, надѣясь спасти его, въ память той счастливой молодой дѣвушки (вы ее помните), свадьба которой должна была быть въ первый день новаго года и въ память любви Ричарда». Къ этому она прибавила, что онъ приходилъ къ ней узнать, какъ она живетъ отъ имени Лиліанъ, что Лиліанъ вѣрила въ него и что этого она никогда не забудетъ. И вотъ они женились и, когда они устроились здѣсь, я, глядя на нихъ, всѣмъ своимъ сердцемъ желала, чтобы предсказанія, подобныя тѣмъ, которыя ихъ разъединили въ молодости, не всегда оправдывались столь жестоко. Ни за какія блага въ мірѣ я бы не согласилась принадлежать къ числу подобныхъ прорицателей горя!

Господинъ въ черномъ сошелъ съ бочки и потягиваясь сказалъ:

— Я думаю, что какъ только они женились, онъ сталъ ужасно обращаться съ нею!

— Нѣтъ, — отвѣчала м-ссъ Тугби, покачавъ отрицательно головою и утирая слезы, — я не думаю, чтобы онъ когда нибудь истязалъ ее. Нѣкоторое время онъ даже сталъ вести себя гораздо лучше; но дурныя привычки слишкомъ вкоренились въ немъ и слишкомъ властвовали надъ нимъ, чтобы онъ могъ съ ними раздѣлаться; онъ опять и очень скоро опустился попрежнему и, вѣроятно, окончательно бы погибъ, еслибы не захворалъ такъ серіозно. Я думаю, что онъ всегда любилъ ее, я даже не сомнѣваюсь въ этомъ. Я не разъ видѣла, какъ онъ съ горькими рыданіями, весь дрожа отъ охватившаго его отчаянія, хваталъ ея руки и цѣловалъ ихъ; слышала, какъ онъ называлъ ее своей дорогой Мэгъ, и какъ онъ однажды сказалъ ей: «сегодня девятнадцатая годовщина нашего знакомства». Вотъ уже цѣлыя недѣли, цѣлые мѣсяцы, какъ онъ прикованъ къ постели, а она разрываясь между нимъ и ребенкомъ, и лишенная возможности вновь приняться за работу и, не сдавая ее въ назначенный срокъ, потеряла своихъ заказчиковъ. Да, кромѣ того ей, все равно, теперь и не было бы времени трудиться. Я просто понять не могу, на что они существуютъ.

— Ну, я то это могу понять, — пробормоталъ Тугби, переводя многозначительно глаза съ кассы на жену, и придавая имъ выраженіе, какъ у воинственно настроеннаго пѣтуха.