Чарльз Диккенс - Колокола (пер.Врангель)

Посмотрѣвъ по очереди на Тугби и его жену, онъ сталъ постукивать суставами пальцевъ по бочкѣ, чтобы узнать сколько въ ней осталось пива и, дойдя до пустой ея части, забарабанилъ по клепкамъ.

— Задняя мансарда, м-ръ Тугби, — прибавилъ онъ (Тугби казался, погруженнымъ въ раздумье), уходитъ.

— Въ такомъ случаѣ,- сказалъ Тугби, — я предпочитаю, чтобы онъ ушелъ, раньше чѣмъ умретъ.

— Не думаю, чтобы вамъ оказалось возможнымъ перевезти его, — сказалъ господинъ въ черномъ, покачивая головою. Я не могу взять на себя отвѣтственности за его передвиженіе. Мнѣ кажется, было бы лучше оставить его на мѣстѣ. Ему не долго осталось жить.

— Это единственный вопросъ, — сказалъ Тугби и при этомъ тяжестью своего кулака съ яростью перетянулъ вѣсы для взвѣшиванія масла и придавилъ съ такою силою, что они съ шумомъ ударились о прилавокъ — это единственный вопросъ, по которому мы не сошлись съ женою, и какъ видите, правда была на моей сторонѣ. Вѣдь теперь онъ умретъ, въ концѣ концовъ, здѣсь, въ стѣнахъ нашего дома!

— А куда же ты бы хотѣлъ, чтобы онъ отправился умирать, Тугби? — воскликнула его жена.

— Въ больницу, конечно! — отрѣзалъ тотъ. — Развѣ не для этого существуютъ больницы?

— Конечно, не для этого, — отвѣтила м-ссъ Тугби съ большою энергіею. — Совсѣмъ не для этого и не ради этого я вышла за тебя замужъ. И не затѣвай этого, Тугби; я этого не хочу и не потерплю! Я, наконецъ, скорѣе разведусь съ тобою, предпочту никогда тебя не видѣть. Когда надъ дверью этого дома красовалось мое вдовье имя, и въ теченіе множества лѣтъ читалось всѣми и этотъ домъ былъ извѣстенъ всему околодку, подъ фирмою дома Чикенстскеръ, и указывался всѣми, какъ образецъ добросовѣстности, и славился своимъ добрымъ именемъ, — когда мое вдовье имя красовалось надъ этою дверью, Тугби, я его знала красивымъ и честнымъ юношею, преисполненнымъ добрыхъ намѣреній и надѣющимся на свои силы; ее я знала, какъ самое привлекательное и ласковое существо въ мірѣ; я знала ея отца (бѣдняга, въ припадкѣ лунатизма сорвался съ колокольни и убился на мѣстѣ). Онъ былъ простакъ, работяга и при этомъ безобиденъ и добродушенъ, какъ младенецъ. Раньше чѣмъ рѣшиться выгнать ихъ отсюда, изъ моего дома, пусть ангелы небесные изгонятъ меня изъ него! А поступивъ такимъ образомъ со мною, они были бы вполнѣ правы!

Ея когда то полное, свѣжее, гладкое, украшенное прелестными ямочками лицо, но постарѣвшее отъ вынесенныхъ превратностей судьбы, когда она произносила эти слова, казалось помолодѣвшимъ на двадцать лѣтъ. Когда-же она, утеревъ слезы, встряхнула головою и махнула платкомъ по направленію къ Тугби, съ выраженіемъ такой рѣшимости и твердости, что ему стада очевидною безцѣльность сопротивленія, Тротти не могъ не прошептать въ глубинѣ своей растроганной души:- «Да благословитъ ее Богъ! Да благословитъ ее Богъ!»

Затѣмъ, съ трепетомъ въ сердцѣ онъ сталъ прислушиваться къ тому, что будетъ дальше. Пока онъ зналъ лишь одно, что разговоръ идетъ о Мэгъ.

Если Тугби позволилъ себѣ слишкомъ много у себя въ гостиной, то онъ за это былъ жестоко наказанъ въ лавкѣ, гдѣ онъ не рѣшался даже сѣсть, удивленно смотря на жену, не смѣя раскрыть ротъ. Однако, это ему не помѣшало положить всѣ деньги изъ ящика кассы къ себѣ въ карманъ; а быть можетъ это была, своего рода, мѣра предосторожности.

Господинъ, сидѣвшій верхомъ на бочкѣ, повидимому, принадлежалъ къ врачебному вѣдомству, на обязанности котораго лежало пещись о бѣдныхъ околодка. Для него, очевидно, не были новостью эти распри супруговъ и онъ не считалъ нужнымъ вмѣшиваться въ нихъ, хотя бы полу-словомъ, почему и продолжалъ сидѣть, слегка насвистывая, на бочкѣ и, повертывая кранъ такъ, что изъ него отъ времени до времени просачивались на полъ капли пива. Когда все стихло, онъ поднялъ голову и сказалъ м-ссъ Тугби, бывшей Чикенстекеръ.

— Эта женщина еще и теперь обладаетъ какого-то прелестью. Какъ могла выдти она за него замужъ?

— Видите ли, сэръ, — отвѣчала м-ссъ Тугби, усаживаясь рядомъ съ врачемъ, — это замужество еще не самое больное мѣсто въ ея жизни. Она вѣдь знала Ричарда много лѣтъ назадъ, когда они оба были совсѣмъ молоды и поразительно красивы. Все было выяснено и условлено между ними и свадьба должна была состояться въ первый день новаго года. Но, я ужъ не знаю почему, въ одннъ прекрасный день, Ричардъ вдругъ вообразилъ, на основаніи словъ, сказанныхъ ему какими то сытыми господами, что онъ дѣлаетъ ошибку, женясь на ней, и что скоро ему пришлось бы раскаяться въ этомъ шагѣ, такъ какъ невѣста слишкомъ бѣдна для него, а онъ слишкомъ молодъ и красивъ для нея, и гораздо лучше устроитъ свою судьбу, если женится на богатой. Эти почтенные люди постарались запугать и ее, увѣривъ, что рано или поздно Ричардъ кинетъ ее, что ея дѣти, несомнѣнно, сдѣлаются преступниками, что ихъ семейная жизнь будетъ несчастная и т. д. и т. д.! Словомъ, свадьбу стали откладывать со дня на день; ихъ взаимное довѣріе постепенно подрывалось, и въ концѣ концовъ они разошлись. Но виноватъ былъ одинъ Ричардъ; она съ радостью бы вышла за него, сэръ. Я не разъ видѣла потомъ, какъ она страдала, когда онъ проходилъ равнодушно мимо нея. А когда она увидѣла, что онъ началъ вести разгульную жизнь, то нельзя было сокрушаться сильнѣе ея.