Николай Лейкин - Счастье привалило

— Смотрите, какъ разсуждаетъ! — прищелкнулъ языкомъ генералъ. — Торговать собой разсчитываетъ, какъ товаромъ. Ну, не развратъ это, спрашивается? Спрашивается, не растленіе это нравовъ? А еще молодой человѣкъ! Вотъ она нынѣшняя-то молодежь!

— Да вѣдь одинъ разъ живешь, ваше превосходительство. Вѣдь хочется и семейнымъ домкомъ пожить, — сказалъ Куцынъ. — А если вы, какъ мнѣ сейчасъ объявили, послѣ вѣнца для Агніи Васильевны паспортъ отберете, то вѣдь вы меня на бобыльство обрекаете.

— Охъ, какой ты разсчетливый! Весь на разсчетѣ, - покачалъ головой генералъ, кивнувъ на графинчикъ съ коньякомъ, и прибавилъ:- Пей съ коньякомъ-то. Дозволяю.

Куцынъ поблагодарилъ и сталъ подливать къ себѣ въ стаканъ коньякъ, говоря:

— Я, ваше превосходительство, передъ вами съ открытой душей. Я не хочу хитрить, а говорю какъ есть, какъ чувствую. Вѣдь надо разсудить и такъ и этакъ, если я на такое дѣло рѣшаюсь. Могу я, ваше превосходительство, съ вами говорить откровенно? Вы не обидитесь?

— Говори, — угрюмо кивнулъ ему генералъ.

Куцынъ для храбрости отпилъ большой глотокъ чаю съ коньякомъ и заговорилъ:

— Конечно, всѣ люди смертны, года ваши обширны, ваше превосходительство…

— Терпѣть я не могу, кто года считаетъ!

— Да я не считаю, ваше превосходительство, а конечно-же вы человѣкъ не молодой и скорѣй меня умереть можете, такъ развѣ только послѣ смерти вашей удастся мнѣ Агнію Васильевну къ себѣ привлечь…

Генералъ даже поперхнулся чаемъ. Онъ побагровѣлъ и выпучилъ глаза.

— Такъ ты на мою смерть разсчитываешь? — закричалъ генералъ. — Агнію Васильевну хочешь послѣ моей смерти къ себѣ водворить? Нѣтъ, не удастся, мой милый! Ни за что не удастся! стукнулъ онъ кулакомъ по столу. — Такое духовное завѣщаніе сдѣлаю, что она ни за что, ни за что къ тебѣ не пойдетъ.

— Да я и сама не пойду, — прибавила Агничка. — Съ какой стати къ мужу въ неволю идти!

Куцынъ помолчалъ и горько улыбнулся.

— Ну, вотъ видите, — сказалъ онъ:- такъ какъ-же можно только тысячу рублей взять! Никакихъ разговоровъ быть не можетъ.

— Не держи себя, Васюша, гордо, не держи, не возносись, — замѣтила Куцыну тетка, съ наслажденіемъ ѣвшая варенье съ блюдца. — Ихъ превосходительство человѣкъ добрый и прибавитъ тебѣ.

— Да я, тетенька, и не возношусь, — отвѣчалъ Куцынъ. — А вѣдь пришли ко мнѣ и объявили, что даютъ три тысячи рублей. Оттого я и пошелъ переговорить. А теперь ужъ вдругъ тысячу рублей объявляютъ. Ну, что такое тысяча!

— Тысяча рублей даже при четырехъ съ половиной процентахъ можетъ сорокъ два рубля съ полтиной въ годъ принести, — объявилъ генералъ.

— Позвольте — что такое сорокъ два съ полтиной! На нихъ даже шинели съ бобровымъ воротникомъ не сошьешь.

Произошла пауза. Генералъ хмурился и подлилъ себѣ въ чай еще коньяку.

— Такъ сколько-же ты, наконецъ, хочешь? — спросилъ онъ, сдѣлавъ хлебокъ чаю.

— Да чтобъ не торговаться, четыре тысячи, ваше превосходительство, — отвѣчалъ Куцынъ, и затянулся папироской. — И это будетъ дешево, если сообразить, какія условія женитьбы вы ставите. Деньги передъ вѣнцомъ. И кромѣ того…

— Что кромѣ того? — задалъ вопросъ генералъ, тревожно смотря на Куцына.

— Кромѣ того, вы сдѣлаете мнѣ шинель съ бобровымъ воротникомъ и лацканами и весь гардеробъ: пиджачную пару, фрачную, сюртукъ.

— Фю-фю-фю! Домишко еще на Петербургской сторонѣ не надо-ли? Проси больше.

— Домишко не надо. А гардеробъ — полный гардеробъ, какъ настоящему жениху. И шесть сорочекъ, шесть исподнихъ, полдюжины носковъ и полдюжины полотенецъ.

— Однако!.. Вотъ это называется ловкачъ! Запрашивать умѣешь!

Генералъ прищелкнулъ языкомъ.

— Вовсе не запрашиваю, ваше превосходительство. Это ужъ безъ запроса.

— Тогда, милый мой, ты мнѣ не годишься. За три-то тысячи у меня разслабленный старикъ на Агніи Васильевнѣ женится. Тогда я съ тѣмъ сойдусь. Я уже сказалъ тебѣ, что тотъ мнѣ подходящѣе.

— Воля ваша, ваше превосходительство. А иначе я не согласенъ. Вѣдь вы въ какія условія-то изволите меня ставить!

— Въ какія?

— Танталовы муки. Будемъ говорить откровенно. Вѣдь я въ Агнію-то Васильевну влюбленъ. Ну, женюсь я — и что-же выйдетъ? Выйдетъ такъ, что и близокъ локоть, да не укусишь. Придется говорить, какъ лисицѣ въ баснѣ Крылова: «хорошъ виноградъ да зеленъ, какъ разъ оскомину себѣ набьешь». А я, ваше превосходительство, влюбленъ. Это моя старая любовь.

— Вы-то въ меня влюблены, да я-то въ васъ нисколько. И для меня вы даже какъ волку трава, — вставила свое слово Агничка и отвернулась отъ Куцына.