Джордж Гроссмит - Дневник незначительного лица

В резиденцию Лорда-мэра явились мы слишком рано, что, впрочем, вышло к лучшему, ибо я имел случай побеседовать с его сиятельством, который великодушно уделил мне несколько минут; правда, должен признаться, я не без огорченья обнаружил, что ему неизвестно даже самое имя мистера Джокера, нашего начальника.

Мне прямо-таки казалось, что мы приглашены к Лорду-мэру кем-то, кто даже и самого Лорда-мэра не знает. Гости валили толпами, и никогда мне не забыть этого великолепного зрелища. Нет! Тут бессильно мое скромное перо! Я слегка досадовал на Кэрри, которая все время повторяла:

— Какая жалость, что мы тут никого не знаем, правда?

При одной оказии она повела себя уж совсем нелепо. Я увидел господина, весьма похожего на Франчинга, из Пекэма, и было направился к нему, но она вцепилась в фалду моего фрака и простонала: «Не оставляй меня», да так громко, что господин в придворном наряде, с цепью поперек груди, а с ним две дамы, даже прыснули. А какая толпа собралась вокруг накрытого стола, и — бог ты мой! Какой был ужин, шампанского — пей не хочу.

Кэрри подкреплялась от души, чему я был очень рад; ибо иной раз мне кажется, что ей бы не мешало быть покрепче. Не было, пожалуй, ни единого блюда, какого бы она не отведала. Я пил с такой охотой, что есть мне не хотелось вовсе. Кто-то стукнул меня по плечу, я обернулся и, к своему изумлению, увидел нашего торговца скобяным товаром — Фармерсона. Он сказал, притом самым фамильярным тоном:

— Небось получше, чем на Брикфилд Террас, э?

Я только смерил его взглядом и сдержанно заметил:

— Вот уж не ожидал вас здесь увидеть.

Он разразился самым вульгарным смехом и выкрикнул:

— Хорошенькое дело — если вы тут, так я чем хуже?

На это я ему ответил:

— О, разумеется.

Сожалею, что не придумал более острого ответа. Он предложил:

— Может, я чем угощу вашу прекрасную половину, а?

Кэрри сказала:

— Нет, благодарю вас, — чем меня порадовала. Я сказал с упреком:

— Однако вы так и не прислали мне сегодня для ванны белой краски, которую я спрашивал.

Фармерсон ответил:

— Вы уж извиняйте, мистер Путер, но давайте мы не будем говорить на вечеринке про дела.

Пока я думал, как бы мне поставить его на место, один шериф, в полном дворцовом наряде, хлопнул Фармерсона по спине, заговорил с ним как с близким другом и пригласил к себе обедать. Я был изумлен. Пять минут целых простояли они так, громко хохоча и тыкая друг друга под ребра. Один уверял другого, что тот ни на день не постарел. Потом они стали обниматься и чокаться шампанским.

Как! Человек, который чинит наш скребок, знаком с кем-то из нашей знати! Я уже двинулся прочь с Кэрри, но тут Фармерсон довольно грубо схватил меня за шиворот и сказал шерифу:

— Позволь тебе представить — сосед мой Путер.

И хоть бы прибавил «мистер»! Шериф мне протянул бокал шампанского. В конце концов, я чувствовал, какая честь — выпить с ним бокал вина, что я ему и высказал. Мы с ним постояли, поболтали, и я наконец сказал:

— Прошу меня извинить, но я должен присоединиться к миссис Путер.

И я к ней подошел, но вот что она мне сказала:

— Ах, ну зачем же я буду тебя отрывать от твоих друзей. Уж так приятно стоять одной в толпе, где я никого не знаю!

Поскольку для ссоры требуются двое, а я полагал, что сейчас для нее не время и не место, я подал Кэрри руку и сказал:

— Надеюсь, моя милая женушка потанцует со мной, хотя бы ради того, чтобы потом рассказывать, как мы танцевали в гостях у Лорда-мэра.

Заметя, что танцы после ужина куда вольней, и помня, как Кэрри в былые дни ценила во мне танцора, я обнял ее за талию и мы начали вальсировать.

Случился пренеприятный анекдот. На мне были новые штиблеты. Сдуру я не последовал совету Кэрри: поскрести подошвы ножницами, или слегка смочить. Едва я начал танцевать, вдруг, с быстротою молнии, левая моя нога поехала на сторону, и я упал, стукнувшись головой так сильно, что несколько секунд не мог понять, где я. Следует ли объяснять, что Кэрри упала со мною вместе, ударилась так же сильно, а вдобавок сломала гребень в волосах и повредила себе локоть.

Раздался взрыв хохота, но смолк, едва все поняли, что нам больно не на шутку. Какой-то господин помог Кэрри сесть на стул. Я же в довольно сильных выражениях осудил навощенные паркеты, не покрытые коврами или хоть бы половиками, и влекущие тем самым опасность скольжения, падения и членовредительства. Господин, назвавшийся Дарвитом, настоятельно предлагал препроводить Кэрри к столу, дабы она подкрепилась стаканчиком вина, на что я с удовольствием позволил Кэрри согласиться.