Жюльен Грин - Обломки

Она медленно брела по тротуару к перекрестку. Как этот болван Филипп не попытался удержать Элиану или хотя бы найти ее? Прохожие толкали Анриетту, не нарушая хода ее мыслей, она только вскидывала на задевшего взгляд лунатички и шла дальше. С детства она была такая: только самое событие учитывалось ею, а не слова, о нем возвещавшие; ей сказали, что сестра уехала, и она не особенно верила этому до той самой минуты, пока не ощутила отсутствие Элианы, пока оно не вошло в состав реальности. Мальчишка, продавец газет, помахал листком перед ее застывшими глазами, потом пожал плечами. Она шла, ничего не видя вокруг, только внимательно следила, как бы не сбиться с того пути, который раз навсегда прочертила для нее привычка. Вокруг крепчал шум, стоял сплошной рокот, где человеческое слово сливалось с утробным гудением автомобилей. Анриетте слышалось где это смутно, только минутами, потому что в душе ее вдруг открывались провалы, огромные, черные, и в них скатывалось все живущее, все суетившееся вокруг. Внезапно она очутилась в самых недрах грозы: земля заходила под ногами, шквал огней окутал толпу, и ревущая улица скатилась куда-то в пропасть. Вдалеке мерцали разноцветные огни бульваров. Солнце в каемке мрака ослепило Анриетту, и она чуть ли не ощупью повлеклась к этому светилу, отступавшему в глубь тьмы. Ей чудилось, будто громовые раскаты, от которых стучали зубы и тряслись щеки, идут от этого мертвенно-бледного источника света, разбрасывающего вокруг фосфорические лучи. Именно свет рождал эти глухие пустотелые звуки. Анриетта ускорила шаг, нога незаметно соскользнула с края тротуара, и она почувствовала под подошвой деревянную мостовую. Отчаянный крик заставил ее отступить назад. Прямо на нее надвигались фары, раскидавшие пучки белого огня под чудовищно огромные колеса; только потом она разглядела что-то громадное, черное, ревущее. «Смерть, — подумала она. — Броситься в сторону, отойти». Но как завороженная не могла шевельнуться. Чья-то рука грубо схватила ее за локоть и швырнула на землю.

***

Прошло, очевидно, с минуту, прежде чем Анриетта пришла в себя, но глаз открыть не решилась. По ровному ходу машины, по особой тишине она догадалась, что они катят по большому авеню, идущему вдоль Сены. Мало-помалу вернулась память. Внезапно ее обдало отвратительным смрадом дешевой сигары, и она раскашлялась. Осторожно приподняв веки, она увидела сквозь синеватый туман два черных внимательных глаза. Широкая кисть, помахав в воздухе, разогнала сигарный дым, и тут появилось лицо, сначала нос, здоровенный, багровый, затем висячие усы. Анриетта вскрикнула.

— А вот бояться вам нечего, — прогнусавил незнакомец. — Кричите, если вам угодно.

И он откинулся на сиденье.

— Кто вы? — спросила Анриетта.

Незнакомец, не отвечая, выпустил струйку сигарного дыма. Полы пальто он плотнее натянул себе на колени.

— Я спрашиваю, кто вы? — повторила Анриетта.

— А это уже не ваше дело, — помолчав, проговорил незнакомец.

Анриетта протянула было руку к окну машины, но он разгадал ее жест и с силой сжал обе ее кисти. Он щурился от дыма, сигара, видно, жгла ему губы, и он оттопыривал их, показывая ряд желтых, сильно поредевших зубов. Прошло несколько минут, а он все еще крепко держал Анриетту за руки, так держат раскапризничавшегося ребенка, а она вырывалась, испуганная противной гнусной ухмылкой незнакомца. Наконец он нагнулся над пепельницей, вделанной в спинку сиденья, и, чертыхаясь, сплюнул туда сигару.

— Поймите вы наконец, если бы я хотел причинить вам зло, я не стал бы ждать, когда вы придете в себя. Не говоря уже о том, что вы обязаны мне жизнью.

Анриетта сразу притихла.

— То есть как это?

— Если бы я вас вовремя не оттащил, вас раздавило бы автобусом.

Анриетта вскрикнула. Незнакомец выпустил ее руки и пожал плечами.

— Начинается музыка. Посмотрите-ка, что вы сделали с моей сигарой. Потухла.

— Дайте мне ваш адрес. Мой муж вас отблагодарит.

Он окинул ее насмешливым взглядом.

— Чего, чего?.. — проговорил он, раскуривая сигару.

Вдруг Анриетту осенило: «Это же тот самый, что шел за мной, — подумала она. — Болван Филипп что-то заподозрил и установил за мной слежку». И как ни досадно ей было попасть в такое идиотское положение, она не удержалась от улыбки. «Должно быть, я оставила на виду письмо от Тиссерана. Вот уж, очевидно, обозлился, когда читал».

Едкий дым наполнил всю машину. Анриетта опустила стекло и узнала каштаны Кур-ла-Рен. Холодный ветер ворвался внутрь с силой падающего с высоты водопада.