Владимир Сорокин - Норма

— Понятно.

Георгий постоял, потом качнул плечами:

— Теть Кать, а вот если… ну… а вот нельзя немного попробовать? Bcе таки ж интересно,.. какая она была…

Екатерина Борисовна повернулась, подумала и кивнула:

— Да попробуй. Чего уж там. Ножом отщипни маленько, да попробуй А вообще-то погоди, она ведь засохла вся. Ее над паром надо, или в кипяток.

— Точно! Я кусочек отломлю и в кипяток!

Минут через сорок Георгий осторожно подвел ложку под разбухшш кусочек нормы и вынул его из помутневшей воды. Екатерина Борисовна мыла тарелки. Георгий понюхал кусочек, лизнул:

— Что-то запаха никакого, теть Кать…

— Милый мой, так сколько времени прошло. Еще бы.

Георгий отправил содержимое ложки в рот, пожевал и проглотил. Екатерина Борисовна, вытирая сковороду, смотрела на него:

— Ну, как?

Георгий пожал плечами:

— Не знаю… что-то непонятное. Пересохла, конечно, странный вкус…

Екатерина Борисовна усмехнулась:

— Какой странный? Такая же норма.

— Не совсем. Привкус какой-то. Не похожий…

— Ну так мы и жили не похоже, что ж удивляться. Вы ж над модами нашими смеетесь, а они-то как раз и возвращаются. Вот как.

— А я никогда не смеялся. Просто привкус странный.

— Бог с ним, с привкусом. Главное — норма.

— Открой, хоть окно, что ли! — Денисов зло посмотрел на жену. — Вонища, черт знает…

Светлана Павловна отодвинула тюлевую занавеску, стала открывать окно. Денисов склонился над нормой, понюхал:

— Господи… мерзость какая… откуда они такую вонючую берут…

— Это из интерната Первомайского, откуда еще…

— Гадость какая… черные комки какие-то…

— Ты нос зажми, да проглоти. В первый раз что ль ешь…

Из окна потянуло гарью.

Светлана Павловна села на диван, взяла вязание.

Денисов зажал нос, быстро запихнул норму в рот и стал натуженно жевать.

Норма не помещалась во рту, лезла из губ. Денисов вдавил ее ладонью назад, глухо икнул, вскочил и наклонился над столом?Его вырвало нормой и только что съеденным обедом.

— Боже мой! Женя! — Светлана Павловна бросила спицы. — Ну что ты!

Денисов сплюнул, тяжело выдохнул, отходя из залитого рвотой стола:

— Фуууу… сука… гадина…

— Иди воды попей! Куда ты торопился-то?! Зачем всю?!

— Да отстань ты!

— Пополам бы разрезал, да съел.

— Отстань.

Он скрылся на кухне.

Светлана Павловна подошла к столу, подняла край скатерти, с которой текло на пол, загнула и положила на лужу.

Тарелка, ложка, роговые очки Денисова и свежая «вечерка» были залиты розоватой, остро пахнущей жижей. Куски нормы торчали из нее.

— Борщ такой… курятина… все пропадом…

Она осторожно подняла очки, стряхнула.

Денисов вышел из кухни, вытирая рот полотенцем.

— Что ж теперь делать? — спросила жена, уходя мыть очки.

— Сухари сушить, — огрызнулся Денисов и тяжело опустился на диван.

Задетый им клубок покатился по полу.

Жена вернулась, положила очки на тумбочку. Денисов угрюмо посмотрел и отвернулся.

— Ну что, не выкидывать ведь, Жень?

— Давай выкидывай.

— Ну чего ты злишься? Что, я виновата?

— Я виноват! Накормила обедом, тоже мне…

— Так ты ж сам просил!

— Просил, просил… ничего я не просил. Суешь вечно…

— Просил, не ври!

— Ладно, отстань.

— Ну что — отстань? Что с нормой делать?

— Что хочешь, то и делай.

Помолчали.

Потом Светлана Павловна вздохнула, сходила за чистой тарелкой. Выбрала на нее куски нормы и унесла на кухню.

Денисов сидел, играя вторым клубком.

Светлана Павловна вымыла под краном разваливающиеся куски, сложила в тарелку и, вернувшись, поставила на диван рядом с Денисовым:

— Вот и делай, что хочешь.

Денисов равнодушно посмотрел на норму. Светлана Павловна принесла таз и тряпкой стала сливать в него рвоту:

— Целый день с двенадцати готовила, старалась… на тебе… чего, спрашивается, торопился?

Денисов тронул пальцем лежащую на тарелке норму, брезгливо поморщился:

— Слушай, унеси ее к черту.

— А есть?

— Пушкин съест.

— Женя, ну хватит тебе.

Убрав рвоту, она подняла клубок, забрала другой у Денисова и села вязать.

Он встал, включил телевизор. Шла программа «Время». Диктор рассказывал о ливанских сепаратистах.

Денисов повернул ручку. По четвертой программе шел спектакль «Лес». Карп выносил Несчастливцеву рюмку водки. Играющий Несчастливцева Ильинский потопал ногами, что-то станцевал и выпил рюмку.

Денисов усмехнулся и снова переключил на «Время».