Эрнест Хемингуэй: Райский сад

– Устала? – спросил Дэвид.

– Очень, – сказала Марита. Она никогда не заплывала так далеко.

– Сердце выскакивает?

– О нет, все хорошо.

Дэвид подошел к большому камню и взял одну из бутылок тавельского и два полотенца.

– Ты похожа на котика, – сказал он, опускаясь на песок рядом с Маритой.

Он протянул ей вино, она отпила из бутылки и вернула ее Дэвиду. Он тоже сделал большой глоток, а потом Марита, растянувшись на солнышке, на бархатистом сухом песке возле корзины с закуской, сказала:

– Кэтрин, наверное, не устала бы.

– Как бы не так. Просто она не плавала так далеко.

– Правда?

– Мы очень много проплыли, малышка. Я ни разу не видел с моря гор.

– Ну хорошо, – сказала она. – Сегодня мы ей все равно ничем не поможем, так что не будем думать об этом, Дэвид?

– Да.

– Ты еще любишь меня?

– Да. Очень.

– Может быть, я совершила большую ошибку, и ты стараешься меня не обидеть?

– Никакой ошибки, и я вовсе не стараюсь.

Марита взяла в горсть несколько ярких редисок и съела их, не торопясь, запивая вином. Редиска была молодая, хрустящая и терпкая.

– Не расстраивайся из-за работы, – сказала она. – Все будет хорошо. Я уверена.

– Конечно, – сказал Дэвид.

Он вынул вилкой сердцевину артишока, обмакнув свернутый комочек в приготовленный мадам горчичный соус.

– Можно мне еще тавельского? – спросила Марита. Она сделала большой глоток и вдавила бутылку донышком в песок рядом с Дэвидом, прислонив ее к корзине. – Хороший обед приготовила нам мадам, правда, Дэвид?

– Превосходный. Неужели Ороль ее поколотил?

– Не сильно.

– Она часто ссорится с ним.

– Он старше и был прав, поколотив ее, когда она разбушевалась. Она сама мне призналась под конец. И просила передать тебе…

– Что еще?

– Признание в любви.

– Она и тебя любит, – сказал Дэвид.

– Нет же. Глупый. Просто, она на моей стороне.

– Давай договоримся: больше ничьих сторон нет.

– Нет, – согласилась Марита. – Я и не хотела. Просто так получилось.

– Что получилось, то получилось.

Дэвид передал ей банку с нарезанными артишоками и соус и достал вторую бутылку тавельского. Бутылка все еще была холодной. Он выпил вина.

– Нас просто издергали, – сказал он. – Сумасшедшая женщина вконец издергала Бернов.

– Бернов?

– Конечно, Берны – это мы. Потребуется немного времени, чтобы оформить бумаги. Но это формальность. Хочешь, я дам письменное заверение. Думаю, с ним я справлюсь.

– Я тебе и так верю.

– Я напишу это на песке, – сказал Дэвид.

Вернувшись, они заснули крепким сном и проспали чуть ли не до вечера, а когда Марита открыла глаза и посмотрела на спящего рядом Дэвида, солнце уже садилось. Дэвид спал, крепко сжав губы, вытянув руки вдоль тела, и ровно дышал во сне, а женщина смотрела на его лицо, грудь, думая о том, что до сих пор видела его спящим только два раза. Она подошла к двери в ванную, взглянула на себя в высокое зеркало и улыбнулась. Одевшись, она пошла на кухню поболтать с мадам.

Позже, пока Дэвид все еще спал, она присела рядом с ним на кровать. В сумерках на фоне загорелого лица волосы его казались совсем светлыми. Она ждала, когда он проснется.

Они сидели в баре за виски с содовой. Марита старалась пить поменьше.

– Ты бы мог ездить в город каждый день, – сказала она, – брать газеты, заходить в бар и читать их в одиночестве. Жаль, здесь нет клуба или кафе, чтобы ты обзавелся приятелями.

– Чего нет, того нет.

– И все же тебе иногда надо бывать одному, без меня, когда ты не работаешь. А то кругом – одни женщины. Я хочу, чтобы у тебя появились друзья. В этом Кэтрин была очень не права.

– Она не нарочно. Я сам виноват.

– Может быть, и так. А у нас будут друзья? Настоящие друзья?

– У нас уже есть по одному.

– А другие будут?

– Возможно.

– И ты забудешь меня, потому что с ними будет интереснее.

– Интереснее не бывает.

– Но появятся молодые, современные, знающие много нового люди, и я тебе наскучу.

– Не появятся, и ты не наскучишь.

– Я их убью. Я – не Кэтрин, я тебя никому не уступлю.

– Вот и хорошо.

– Хочу, чтобы у тебя были друзья и фронтовые товарищи, с которыми можно было бы охотиться и играть в карты в клубе. Ну а женщины-подруги тебе ни к чему, правда? Молодые, современные, влюбчивые, по-настоящему понимающие тебя и тому подобное.

– Ты же знаешь, я не повеса.

– Женщины постоянно меняются, – сказала Марита. – Каждый день новые. Никто не застрахован, а уж тем более ты.