Эрих Распе - Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена

Султанъ поднялся съ дивана, подошелъ къ шкафу, взялъ оттуда бутылку вина, наполнилъ два бакала и медленно, маленькими глотками мы стали опоражнивать ихъ.

«Ну, что вы скажите, дорогой Мюнхгаузенъ? Не правда ли, лучшаго вина вы никогда не пробовали?»

— «Вино недурное», отвѣчалъ я, но я долженъ сказать вамъ, ваше величество, что въ Вѣнѣ, у императора Карла VI, мнѣ приходилось пить несравненно лучшее токайское.

Султанъ нахмурился и произнесъ: «я вынужденъ усумниться въ вашихъ словахъ, дорогой Мюнхгаузенъ», лучшаго токайскаго вы нигдѣ не найдете. Мнѣ прислалъ его одинъ венгерскій магнатъ и увѣрялъ, что это самое хорошее токайское.

«Магнатъ шутилъ надъ вами, ваше величество!»

Могу черезъ часъ доставить вамъ бутылку токайскаго изъ погребовъ австрійскаго императора, въ Вѣнѣ. Оно и видъ должно имѣть другой.

— «Я думаю, дорогой Мюнхгаузенъ, что вы хвастаете!

— И не думаю хвастать, ваше величество! Повторяю, что черезъ часъ могу вамъ доставить бутылку токайскаго вина изъ погреба австрійскаго императора, и вы сами убѣдитесь въ томъ, что оно несравненно лучше, чѣмъ эта кислятина».

Султанъ укоризненно покачалъ головою, упрекнулъ меня въ томъ, что я смѣюсь надъ нимъ и повторилъ еще разъ, что онъ сомнѣвается въ правдивости моихъ словъ.

Я просилъ его величество принять пари и предложилъ ему распорядиться снять съ моихъ плечъ голову, если я не исполню обѣщанія.

Султанъ принялъ мою ставку и сказалъ, что непремѣнно прикажетъ снять мою голову, если я не исполню своего обѣщанія, такъ какъ не можетъ позволить смѣяться надъ собой даже самымъ лучшимъ своимъ друзьямъ.

Если же я сдержу свое обѣщаніе, султанъ обѣщалъ мнѣ дать изъ своихъ сокровищъ столько золота, драгоцѣнныхъ камней и жемчуга, сколько можетъ поднять самый сильный человѣкъ.

Мнѣ подали бумагу, перо и чернила, и я написалъ императрицѣ Маріи Терезіи слѣдующее письмо:

«Ваше величество, вмѣстѣ съ императорскимъ престоломъ, вы унаслѣдовали и винный погребъ вашихъ августѣйшихъ родителей. Осмѣливаюсь просить васъ вручить подателю этого письма бутылку токайскаго, которое мнѣ такъ часто приходилось пить съ вашимъ покойнымъ отцомъ! Имѣлъ смѣлость обратиться къ вашему величеству съ такой просьбой потому, что держалъ пари съ турецкимъ султаномъ, при чемъ утверждалъ, что ваше токайское превосходитъ вкусомъ его вино. Пользуюсь при этомъ случаемъ принести увѣреніе вашему величеству въ глубочайшемъ почтеніи, съ которымъ имѣю честь быть и т. д., и т. д.

Немедленно я позвалъ своего курьера, передалъ ему письмо и просилъ его поспѣшить. Курьеръ снялъ съ ногъ гири и отправился въ дорогу. Мы же усѣлись съ султаномъ допивать вино, оставшееся въ бутылкѣ и ждали возвращенія моего курьера.

Прошло четверть часа, полчаса, три четверти часа, а курьера все нѣтъ. Я началъ уже волноваться, а султанъ все поглядывалъ на проволку звонка, собираясь, повидимому, позвать палача. Не желая показать султану своего волненія, я вышелъ въ садъ. Султанъ приказалъ двумъ слугамъ слѣдовать за мною и не спускать съ меня глазъ. Стрѣлки часовъ показывали уже пятьдесятъ пять минутъ четвертаго. Меня охватилъ смертельный страхъ. Въ эту минуту я вспомнилъ о своемъ подслушивалыцикѣ и о стрѣлкѣ, о которыхъ я уже имѣлъ честь разсказывать вамъ. Они явились ко мнѣ на площадь. Подслушивалыцикъ приложилъ ухо къ землѣ и къ моему величайшему отчаянію сообщилъ, мнѣ, что курьеръ мой крѣпко спитъ гдѣ-то около Бѣлграда. Стрѣлокъ взобрался на высокую террасу, поднялся на носки и крикнулъ оттуда, что видитъ курьера спящимъ подъ тѣнистымъ дубомъ на разстояніи полупути отъ Вѣны до Константинополя. Стрѣлокъ прицѣлился и выстрѣлилъ, желуди, вѣтки и листья градомъ посыпались съ дуба на спящаго курьера. Ни живъ, ни мертвъ вскочилъ онъ на ноги и быстрѣе молніи помчался къ Константинополю.

Ровно въ пятьдесятъ девять съ половиною минутъ четвертаго онъ стоялъ уже передъ кабинетомь султана съ бутылкой и собственноручнымъ письмомъ императрицы Маріи Терезіи. Мой страхъ прошелъ.

Султанъ налилъ бокалъ доставленнаго вина и съ наслажденіемъ выпилъ его. Вино такъ поправилось ему, что онъ закупорилъ бутылку и спряталъ ее въ шкафъ, извиняясь передо мною и говоря, что мнѣ легко будетъ достать для себя другую бутылку, тогда какъ ему это не доступно. Затѣмъ султанъ приказалъ позвать къ себѣсвоего казначея и, когда тотъ явился, распорядился выдать мнѣ изъ своихъ сокровищъ столько золота, дрогоцѣнныхъ камней и жемчуга, сколько можетъ поднять и унести самый сильный человѣкъ.