Симадзаки Тосон - Нарушенный завет

— Двенадцать с половиной кан! [27] Кан — 3,75 кг. — донеслось оттуда.

— Одиннадцать и три четверти кан! — снова послышался тот же голос.

Владелец мясной лавки, лизнув карандаш, аккуратно записывал цифры в свою книжку. Всё было кончено. Усимацу и его спутники попрощались с хозяином быка и направились к выходу.

— Вот и отлично! — сказал дядя, похлопав Усимацу по плечу, когда они выходили из ворот скотобойни, — Самое трудное уже позади.

— Ах, дядя, тише! — остановил его Усимацу и показал глазами на идущих впереди Рэнтаро и адвоката.

— Тише? — засмеялся дядя. — Вряд ли кто расслышит мой хриплый голос. Право, Усимацу, теперь молено не волноваться. Раз с этим покончили, значит, всё пойдёт хорошо. А я-то тревожился! С сегодняшнего дня мы все трое можем спать спокойно.

Мимо них провезли тележку, доверху нагруженную мясом. По тутовым садам гулко разнеслось её дребезжание, и как-то весело звучал звонкий лай бежавших за ней собак. Дядя, всегда добродушный, сейчас так и сиял, даже оспины на его лбу как будто сгладились от радости. О чём думает, чем терзается нынешняя молодёжь, ему было невдомёк. Его, человека старой закалки, заботило только одно: лишь бы всё было хорошо в семье — и ладно. Он стал торопить по-прежнему задумчивого Усимацу, — им надо успеть пообедать.

После обеда Усимацу простился с дядей и направился в контору адвоката, где его ждали Рэнтаро с женой. Они уезжали из Уэды четырёхчасовым поездом, жена Рэнтаро — в Токио, а сам Рэнтаро с адвокатом — в Коморо. До отхода поезда оставалось всего три часа, которые можно было провести в приятной беседе. Жена Рэнтаро очень тревожилась о здоровье мужа и предлагала ему вернуться вместе с ней в Токио, но тот и слышать об этом не хотел. Друзья, работа, ученики всегда были у него на первом плане, семья же на втором, таков уж был его принцип. И на этот раз он задерживался в Синано только потому, что хотел оказаться полезным адвокату. Жена давно примирилась с его характером. Однако она тревожилась, как бы здесь, в горах, не обострилась его болезнь.

— Не беспокойтесь, всё будет хорошо. Ведь Иноко-кун на моём попечении! — успокаивал её Итимура. А Усимацу размышлял: «Если мне дорог учитель, то мне должна быть дорога и его жена». При первом знакомстве, в поезде, она показалась ему светской дамой, но, когда он с ней разговорился и познакомился ближе, оказалось, что она очень милая, простая в обхождении женщина, не считающаяся со многими условностями. Вот и теперь она, нисколько не заботясь о своей наружности, в дорожном платье, с наспех причёсанными волосами, при мужчинах, деловито укладывала вещи. Усимацу вспомнил, как тепло Рэнтаро говорил о ней в «Исповеди», и представил себе историю их брака — девушки, выросшей в добропорядочной семье, с человеком другой касты.

Три часа, оставшиеся до отхода поезда, промелькнули незаметно. Пора было отправляться на станцию. Но, едва они собрались, как к Итимуре, что вполне естественно при его профессии адвоката, неожиданно явился какой-то клиент. И вот, рискуя опоздать на поезд, ежеминутно поглядывая на часы, он продолжал беседовать с посетителем. Рэнтаро с женой пошли немного вперёд. За ними следовал Усимацу: он решил проводить их до станции. «Когда же я опять увижусь с учителем?» — думал он. Желая быть хоть чем-нибудь полезным, Усимацу нёс чемодан Рэнтаро. От этого на сердце у него было как-то особенно и приятно, и грустно. Небо, очистившееся от облаков, сверкало холодным, уже зимним блеском, слепя глаза. Дойдя до развалин замка Уэды, они свернули на безлюдную улицу, круто спускавшуюся вниз. До слуха Усимацу, шедшего позади, вдруг донёсся обрывок разговора Рэнтаро с женой.

— Тебе нечего беспокоиться, всё обойдётся благополучно! — полусердито говорил Рэнтаро.

— Ох, не верю я в это ваше «благополучие»… Чувствую, что будет совсем не так уж благополучно! — вздохнула жена. — Вы совершенно не заботитесь о своём здоровье. Не знаю, что бы вы с собою натворили, если бы только я за вами не следила… Ведь лучи здешнего горного солнца так губительны для вас — подумать страшно!

— Нет, нет, здесь совсем не то, что на берегу моря, — засмеялся Рэнтаро. — К тому же в этом году стоят на редкость тёплые дни. Для Синано это совершенно не свойственно. Зато какой чистый воздух! Ты можешь быть абсолютно спокойна! Смотри, вот доказательство: ведь с тех пор, как мы в Синано, я ни разу не простудился.

— Вы так хорошо поправились! С таким трудом всё это далось вам. Надо быть очень осторожным, вдруг опять начнётся прежнее?..