Том Стоппард: Розенкранц и Гильденстерн мертвы

Розенкранц.

– Зуб даю.

Гильденстерн (гневно).

– И только это? И это все?

Розенкранц.

– То есть?

Гильденстерн.

– Новый рекорд? И это все, что тебе приходит в голову?

Розенкранц.

– А что, собственно...

Гильденстерн.

– Никаких вопросов? Ни на секунду?

Розенкранц.

– Но ты же сам их бросал.

Гильденстерн.

– Ни тени сомнения?

Розенкранц (огорченно, агрессивно).

– Слушай, я выиграл – да или нет?

Гильденстерн (приближаясь к нему, спокойнее).

– А если б ты проиграл? Если б все шло против тебя, восемьдесят пять раз подряд, одна за одной, как сейчас?

Розенкранц (бессмысленно).

– Восемьдесят пять подряд? Решка?

Гильденстерн.

– Да! Что б ты тогда подумал?

Розенкранц (растерянно).

– Ну-у... (Весело.) Я бы сначала хорошенько проверил твои монеты!

Гильденстерн (отходя).

– А-а, гора с плеч. Можно по крайней мере рассчитывать на личную заинтересованность как на предварительный фактор... Это уже кое-что. Твоя беззаботность просто изумительна, если бы не... (Он внезапно оборачивается к нему и протягивает ладонь.) Дай руку.

Розенкранц пожимает ему руку. Гильденстерн тащит его к себе.

(Напряженно.) – Мы играем в орлянку уже... (Освобождает его так же резко.) Не в первый же раз мы бросаем монеты!

Розенкранц.

– Конечно нет – довольно давно, сколько я помню.

Гильденстерн.

– То есть сколько?

Розенкранц.

– Забыл. Постой – восемьдесят пять раз!

Гильденстерн.

– Да?

Розенкранц.

– Я так полагаю, кой-чем надо обладать – чтобы такой результат.

Гильденстерн.

– Ты так полагаешь? И это все? И никакого страха?

Розенкранц.

– Страха?

Гильденстерн (в ярости швыряет монету наземь).

– Да, страха! Такая, знаешь, щелка, сквозь которую мозги заливает светом!

Розенкранц.

– Орел... (Опускает ее в кошелек.)

Гильденстерн садится подавленный, достает монету, бросает ее, она падает между ног; смотрит на нее, поднимает и кидает ее Розенкранцу; тот опускает ее в кошелек. Достает другую, подбрасывает, ловит, накрывает ладонью, переворачивает, открывает, смотрит и кидает ее Розенкранцу; тот опускает ее в кошелек. Достает третью монету, подбрасывает, ловит правой рукой, переворачивает ее на тыльную сторону запястья левой, взмахивает им (запястьем), ловит левой, поднимает левую ногу, швыряет под нее монету, ловит ее, переворачивает и кладет ее себе на макушку, где она и остается. Подходит Розенкранц, разглядывает монету и опускает ее в кошелек.

– Боюсь...

Гильденстерн.

– Я тоже.

Розенкранц.

– Боюсь, что сегодня не твой день.

Гильденстерн.

– Боюсь, что как раз мой.

Небольшая пауза.

Розенкранц.

– Восемьдесят девять.

Гильденстерн.

– Должно же это означать что-нибудь еще, кроме перераспределения капитала. (Размышляет.) Список возможных объяснений. Первое: я сам хочу этого. На дне моего подсознания я играю в орлянку против самого себя, используя монеты без решки во искупление своего невспоминаемого прошлого. (Бросает монету.)

Розенкранц.

– Орел.

Гильденстерн.

– Второе: время остановилось намертво, и поэтому выпавший в тот миг орел повторяется в девяностый раз... (Бросает монету, разглядывает, передает ее Розенкранцу.) Но в целом сомнительно. Третье: божественное вмешательство; иными словами, благоволение свыше, ниспосланное ему, – см. притчу о детях Израилевых – или же кара свыше, ниспосланная мне, – см. притчу о жене Лота. Четвертое: эффектное подтверждение принципа, согласно которому каждая отдельная монета, подброшенная в отдельности (бросает монету), с той же вероятностью упадет как орлом, так и решкой, и поэтому нет оснований удивляться в каждую отдельную единицу времени, когда это происходит. (Это происходит – он кидает монету Розенкранцу.)

Розенкранц.

– Никогда не видел ничего подобного.

Гильденстерн.

– И силлогизм: первое – он никогда не видел ничего подобного; второе – ни о чем подобном никогда не писал домой. Вывод: домой об этом писать не стоит... Домой... О чем ты прежде всего вспоминаешь?

Розенкранц.

– А, ну это... Ты имеешь в виду, что первое мне приходит в голову?

Гильденстерн.

– Нет – какую вещь ты прежде всего вспоминаешь.