Юз Алешковский - Собрание сочинений в шести томах т.5

И вот когда мы с ментом с полковником с Лаэртом засели в «Славянском базаре», я попросил ввести меня в конкретные детали курса дела. Курс был простым, а дело ясным. Мне выдавали новейший частный компьютер. Моя, по его словам, задача такова: с ходу сообщать электронкой номер рейса, которым летит, допустим, в Нью-Йорк гражданин или гражданка такие-то, далее следует точное описание внешности и еще более точное указание мест хранения незаконно вывозимых предметов, крупных сумм и драгоценностей, учитывая не только карманно-подкладочный образ притыривания, но и пломбы коренных зубов, желудок и, конечно, интимно обширные для каратов ниши, особенно женского тела, а также ручной и сдаваемый багаж. Так что, досматривая, не допускай зевков ни при ручном шмоне, ни на рентгене, ни при обнюхивании собаками. Для чего получишь крупную сумму, сразу же пойдущую на готовность помалкивать со стороны хорошо тобою проверенного штата служащих, психологов, проктологов-гинекологов и ветеринаров.

Это полковник тонко намекал на недавнюю попытку провоза под панцырем живой черепахи рыжего перстня вождя скифского племени, похищенного в Эрмитаже в обмен на такой же точный фальшак. Не буду забегать вперед, ибо в последнем слове это противопоказано правосудию.

– Если въехал, то все остальное уже не моего ума дело, – говорит полковник, – ибо мудрецы Китая всегда считали важнейшим принципом жизни незнание, которое есть сила, что бы ни болтал по этому поводу известный и почитаемый мною журнал. Далее: за бугром имеется у меня силовая группа профессионалов. Твое, повторяю, дело: навести их на точные приметы и характер вывозимого, а невыразительные мелочи и малые суммы оформляйте по соответствующей пунктуации нарушений правил вывоза. Ну, а задача моих элитных профи: по возможности бескровная экспроприация всего указанного тобою после досмотра нарушителя, отныкивающего у народа суммы, камушки и другие культурно-религиозные драгоценности. И ты увидишь, какие закрутятся у тебя бабки.

Что говорить, я с честью начал выполнять все указания полковника не только по рейсам в Штаты, но и в Европу, и в Латинку, и в Индию с Африкой, короче, по всем городам и весям, куда устремлялось вывозимое богатство Отчизны прадедов, дедов и отцов, напрасно отдававших нервишки жизни и нужный гемоглобин за все это фуфловое дело.

И уже через пару недель, когда полковник отстегнул мне в кабаке конверт с невиданно приличной суммой баксов, убедился я, что процесс не то чтобы пошел, но он взмыл ввысь. Часть была роздана подчиненным мне лицам соучастников, а свою долю я с ходу перепулил в рост бывшему кирюхе по службе, который выбился в банкиры. Естественно, намекнул ему, что в случае чего обоих нас закажут, – такие были времена, когда, сами знаете, брат брату двигал фуфло, а кидалово шло направо и налево, потому что жепепенака есть жепепенака, а не подписка на заем антинародного хозяйства, что в славном прошлом являлось регулярным обворовыванием партией трудящегося населения в преддверии дальнейшего развития застойного социализма. Что касается купеческого слова, то мы с вами до него еще не доросли, господа присядочные заседатели Фемиды, не доросли… не прерывать, не прерывать… нам до честного купеческого еще прыгать, прыгать и прыгать, даже по сравнению с подпиской о неразглашении и невыезде с места преступления в связи с насильным излечением…

В общем, начальство довольно моим спецотделом, раскурочиваем вывозящих нарушителей и тут, и на забугровой периферии – никто при этом не в обиде. Ну а когда в обиде, то куда, выходит дело, попрет господин Х. с возмущенной своей заявой, что он самым наглым образом и не по понятиям сначала кинут насквозь коррумпированным персоналом, то есть отдал этим оборотням треть того, сего и другого, что закономерно подпадает под статью такую-то, а потом добавочно, то есть за всю масть, разогнан вдали от родины, прямо как какой-нибудь Троцкий? Это же – как повеситься на цепочке сливного бачка и спустить после себя воду, что и случилось у нас в коммуналке с Андроном, пропившим ваучеры жены, взрослых детей и других сотрудников совместного предприятия.

А вот каких деталей, в соответствии с указаниями, не знаю, того опять же не знаю. Может, у них там за бугром не одна была мобильная группа, а сразу несколько, поскольку штат тамошних наших шпионских агентов пребывал в недоумении, вызванном ихней служебной остолбенелостью и мог в свободное от диверсантизма время помогать ловить рыбку в мутной воде событий, правильно? Не моего ума было это дело вообще. Хотя только дебил не въехал бы в механику таких наездов вдали от Центра, на что не раз указывали Зорге со Штирлицем Сталину, а он их – к ногтю, к ногтю.