Анри Шарьер - Ва-банк

— Восемь боливаров.

— Больше, чем два доллара! Черт подери, жизнь здесь недешевая.

Жожо расплатился.

— Как у вас тут идут дела?

— Так себе.

— А все-таки?

— Людей много, а алмазов мало. Это месторождение обнаружили три месяца назад, и с той поры народ сюда повалил: здесь уже четыре тысячи человек — многовато для кучки алмазов. А он кто? — спросила она, указывая на меня подбородком. — Немец или француз?

— Француз, он со мной.

— Бедолага!

— Почему это бедолага? — поинтересовался я.

— Да слишком ты молод и хорош собой, чтобы умирать. Тем, кто приходит с Жожо, никогда еще не везло.

— Заткни пасть, дура. Пошли, Папи.

Мы поднялись, и старуха сказала мне на прощанье: «Будь осторожен!»

Безусловно, я ничего не сказал о том, что мне говорил Хосе, а Жожо был удивлен, что я даже и не пытаюсь выяснить, что скрывается за ее словами. Я почувствовал, что он ждет вопросов, но их не последовало. Он казался расстроенным и все время искоса поглядывал на меня.

Довольно скоро, переговорив с разными людьми, Жожо нашел какую-то лачугу. Три маленькие комнаты, кольца, чтобы повесить гамаки, и несколько картонных коробок. На одной из них стояли пустые бутылки из-под пива и рома, на другой — битый эмалированный таз и полная воды лейка. Для одежды натянуты веревки. В доме был земляной утрамбованный пол, очень чистый. Стены сложены из кусков упаковочных ящиков: на них все еще можно было разобрать названия марок мыла и сухого молока. Каждая комната была три на три метра. Никаких окон. Я задыхался и снял рубашку.

Жожо в изумлении уставился на меня.

— Ты что, спятил? Представь себе, что кто-то зайдет сюда. У тебя и так порочная морда, а если ты еще продемонстрируешь свою татуированную шкуру, то это все равно, что дать объявление: «Я мошенник номер один». Веди себя как следует.

— Но мне нечем дышать, Жожо.

— Ничего, это дело привычки.

Мы соединили две комнаты в одну: «Это будет казино», — усмехнулся Жожо. Подмели пол и пошли покупать рамы, ром и бумажные стаканчики для питья. Мне не терпелось увидеть, что это за игра.

Я просто сгорал от нетерпения. Мы повертелись вокруг нескольких маленьких забегаловок, как сказал Жожо, «для установления контакта». Все знали, что в восемь вечера у нас состоится игра в крэпс.

Последняя забегаловка, куда мы забрели, представляла собой сарай, пару столов на открытом воздухе, четыре скамьи и карбидную лампу, свисающую с дерева. Хозяин, огромный рыжий детина без возраста, не говоря ни слова, приготовил пунш. Когда мы уже уходили, он подошел ко мне и обратился по-французски:

— Я не знаю, кто ты, и знать не хочу. Но дам тебе совет. В тот день, когда тебе захочется здесь переночевать, приходи. Я присмотрю за тобой.

Он говорил на каком-то странном французском, но по его акценту я понял: он корсиканец.

— Вы корсиканец?

— Да. А корсиканец никогда не подведет. Не то что некоторые парни с севера. — И он многозначительно ухмыльнулся.

— Спасибо, буду иметь в виду.

Ближе к семи вечера Жожо зажег карбидную лампу. На полу расстелили два шерстяных одеяла. Стульев не было, и игроки должны были или стоять, или сидеть на корточках. Мы решили, что в этот вечер я играть не стану, буду только наблюдать и все.

Игроки стали собираться. Редкостные хари. Большинство — крупные, бородатые, с усами. Руки и лица — отмытые. И, хотя штаны запятнанные и поношенные, последняя и единственная рубашка на каждом — без единого пятнышка.

В середине импровизированного игорного стола были аккуратно разложены кости в маленьких коробочках. Жожо попросил меня принести каждому игроку по бумажному стаканчику. Их было около двадцати. Я налил всем рому. Ни один не отвел горлышка бутылки и не сказал: «Хватит». После одного круга трех бутылок как не бывало.

Каждый игрок неторопливо делал глоток и ставил свой стаканчик перед собой, а рядом клал трубочку, упаковку из-под аспирина. Я знал, что в таких трубочках хранили алмазы. Трясущийся старый китаец поставил перед собой маленькие ювелирные весы. Много не разговаривали. Эти люди были измучены тяжелой работой под палящим солнцем, некоторые стояли по пояс в воде с шести утра и до Заката.

Ха, дело пошло! Сначала один, потом двое, и вот уже трое игроков взяли кости и внимательно рассматривали их, а затем передавали соседу. Должно быть, они сочли, что все в порядке, поскольку кости вернулись назад на одеяло без комментариев. Жожо разложил их по коробочкам — все, за исключением последней пары костей, которая осталась на одеяле.