Франц Кафка - Замок. Процесс. Америка. Три романа в одном томе

— Продолжайте в том же духе, мне только легче будет уйти. Уж я-то знаю, что такое товарищество. Там, в Европе, у меня тоже были друзья, и никто из них не упрекнет меня в неверности, а в подлости и подавно. Сейчас-то, конечно, они далеко, но если я когда-нибудь вернусь на родину, все они встретят меня с радостью и каждый опять будет мне другом. А вас, Деламарш, и вас, Робинсон, — это вас-то я предал, после того как вы, не отрицаю и никогда не стану отрицать, проявили ко мне дружеское участие и даже посулили место ученика в Баттерфорде? Нет, причина не в этом, а совсем в другом. У вас нет ничего, и в моих глазах это нисколько вас не унижает, а вот вы не можете мне простить то немногое, что у меня есть, и всячески стараетесь меня обидеть, чего я, конечно, стерпеть не могу. Теперь же, когда вы вскрыли мой чемодан и ни словом не сочли нужным извиниться, а вместо этого оскорбляете, и не только меня, но и мой народ, — теперь вы сами лишили меня всякой возможности с вами оставаться. Впрочем, к вам, Робинсон, все это, пожалуй, почти не относится. Вас можно упрекнуть лишь в том, что вы слишком зависите от Деламарша.

— Вот теперь-то и видно, — сказал Деламарш, подойдя к Карлу и слегка ткнув его в спину как бы для того, чтобы тот обернулся, — теперь-то и видно, что вы за птица. Сперва он целый день ходит за мной, как за нянькой, чуть ли не за юбку держится, смотрит в рот, каждое движение повторяет и вообще ведет себя пай-мальчиком. А потом, когда его в гостинице кто-то приветил, он начинает нам тут мораль читать. Да вы, оказывается, мелкий прохвост, и я еще не знаю, потерпим ли мы такое обхождение. И не потребуем ли должок за обучение, раз уж вы целый день за нами подглядывали. Ты слыхал, Робинсон, он полагает, мы позавидовали его богатству. Да один день работы в Баттерфорде, не говоря уж о Калифорнии, и у нас будет в десять раз больше монет, чем те, которыми вы тут звенели и которые еще у вас в подкладке припрятаны. Так что поосторожней в выражениях.

Бросив чемодан, Карл встал и увидел, что все еще заспанный, но несколько повеселевший от пива Робинсон тоже направляется к ним.

— Пожалуй, если я тут с вами останусь, меня ждут еще кое-какие сюрпризы, — сказал Карл. — Вы, как я погляжу, собрались меня избить.

— Всякому терпению приходит конец, — изрек Робинсон.

— Вы, Робинсон, лучше помолчите, — оборвал его Карл, не спуская глаз с Деламарша, — в душе-то вы признаете, что я прав, но показать боитесь, потому что вы с ним заодно.

— Что, решили переманить его на свою сторону? — ехидно спросил Деламарш.

— И не подумаю, — ответил Карл. — Я рад, что от вас ухожу, и ни с одним из вас не хочу больше иметь дела. Еще только одно я вам скажу, раз уж вы попрекнули меня моими деньгами, которые я от вас скрыл. Даже если и так — разве это неправильно по отношению к людям, с которыми ты знаком всего несколько часов, и разве вы своим поведением сейчас не подтвердили правильность моих действий?

— Только спокойно, — сказал Деламарш Робинсону, хотя тот и не думал двигаться. Потом спросил у Карла: — Раз уж вы так обнаглели в своей откровенности, раз уж у пас такой задушевный пошел разговор, то не стесняйтесь, выкладывайте всю правду до конца: что это вас так потянуло в гостиницу?

Карл невольно попятился, перешагнув чемодан, — так близко подступил к нему Деламарш. Но того это ничуть не смутило, он ногой отпихнул чемодан в сторону и сделал еще шаг вперед, водрузив ботинок прямо на белую манишку, что оставалась лежать на траве, и повторил вопрос.

Словно в ответ ему на дороге, где-то внизу, вдруг появился мужчина: светя себе ярким карманным фонариком, он уже взбирался по склону, явно направляясь в их сторону. Это был официант из отеля. Едва завидев Карла, он сказал:

— Я уже полчаса вас разыскиваю. Все кусты вдоль дороги облазил. Госпожа главная кухарка просит вам передать, что корзина, которую она вам одолжила, срочно ей понадобилась.

— Вот она, — ответил Карл сдавленным от волнения голосом.

Деламарш и Робинсон с напускной скромностью тут же отошли в сторонку, как всегда это делали при появлении любого добропорядочного человека. Официант забрал корзинку, но добавил:

— Еще госпожа главная кухарка просила узнать: может, вы все-таки передумали и заночуете в отеле? И двое других господ тоже могут пожаловать, если вы желаете взять их с собой. Постели уже приготовлены. Ночи сейчас, правда, теплые, однако спать на траве совсем небезопасно, у нас тут змеи водятся.

— Раз уж госпожа главная кухарка столь любезна, я, пожалуй, воспользуюсь ее приглашением, — ответил Карл и выжидательно посмотрел на своих спутников.